– Здрав будь, добрый господин. Не найдётся ли у тебя мелкой монеты для умирающего странника? – раздался могучий бас. Мелкие птахи, дремавшие в тени и наслаждавшиеся лесной прохладой, вспорхнули и скрылись среди ветвей.
Высокий парень с засаленными серыми космами никак не выглядел умирающим. Старая застиранная рубаха явно мала для него, короткие же оборванные штаны наоборот шире раза в два, и парень подпоясал их толстой бечевкой, собрав широкими волнами.
Он вышел из-за ствола дуба, подняв ногами, обутыми в добротные сапоги, пыль с узкой тропы. Парень насмешливо оглядел доброго господина, к которому обратился, заслышав шаги одинокого путника. После первого же оценивающего взгляда «умирающий» скис, словно забытое на солнце молоко.
На лесной тропинке стоял молодой воин на голову выше его самого, в добротной куртке с нашитыми на груди металлическими бляхами, в крепких штанах, вправленных в высокие сапоги из хорошо выделанной кожи, на широком поясе висел кинжал. Ножны и рукоять кинжала украшали самоцветные каменья и серебро. Лучи яркого полуденного солнца игриво прикоснулись к острым граням камней и рассыпались разноцветными бликами. А из-за плеча виднелся меч, рукоять его была украшена выпуклым узором с изображением растений.
Воин шёл пешком, всё своё неся на себе. А из пожитков всего-то и была, что на удивление худая котомка. Поиздержался путник. Давненько, наверное, бродит без работы.
Иссиня-черные удлиненные волосы щедро перемешаны с сединой, воин собрал их в «хвост» и перевязал на лбу кожаной лентой.
«Что такого произошло с ним? – удивлённо подумал парень. – Слишком молод для старческой седины. Отчего же „серебро“ опало на волосы, а не в кошель?»
Чёрный цвет одежды придавал бледному лицу воина угрожающий вид, а в сочетании с хмурым недобрым взглядом легко мог напугать случайных прохожих.
Ладонь путника лежала на рукояти кинжала, он равнодушно потирал кончиком указательного пальца широкую крестовину, слегка покачивая оружие.
– Подаяния просишь или грабить надумал? – спросил воин. Низкий чуть хриплый голос показался неудавшемуся разбойнику холодным и страшным, как призрак в пустом переходе замка. Парень раболепно поклонился и зачастил:
– Господин ошибся! Я всего лишь смиренный раб, брожу по дорогам, прошу милостыню, тем и живу. Ищу истину в пыли верст.
Воин хмыкнул, но ладонь с оружия не убрал. И не важно, что меч оставался за спиной, такой и кинжалом убьёт, не задумавшись и аппетита не потеряв.
– Складно говоришь. Только истину не в пыли ищут. Учился где-нибудь?
– От господина не ускользнёт ничего. – Парень осклабился, показал в ухмылке крепкие зубы. – Меня зовут Русак. Я три года изучал науку целительства в университете города Райны. Слыхал о таком?.. Вот я и говорю... Прилежно учился, и тем подорвал здоровье. Знаешь как вредны пыль старинных фолиантов и чтение ночной порой?
Он горестно вздохнул, бросив быстрый взгляд на лицо воина. Тот слушал рассказ бывшего студента с отстранённым видом. Только большие серые глаза цепко осматривали могучие плечи парня, длинные руки с широкими, как лопата землекопа, ладонями и крепкие ноги, виднеющиеся из куцых штанин. От такого взгляда не ускользнет ни одна мелочь, а вздумай парень напасть, то не успел бы сделать и пары шагов. Тот понимал это (не первый год бродит по дорогам, знает цену людям!), а потому сложился в поклоне чуть не пополам.
Не дождавшись ответа от воина, он спросил сам:
– А ты кто будешь, господин?
– Меня зовут Марк.
Воин приподнял длинный рукав куртки, в которую был одет несмотря на жару. На левом запястье тускло блеснул широкий браслет. Такие вещицы бывают очень полезны. В них частенько опытные оружейники прячут тонкие лезвия, чтобы иметь возможность разрезать веревки, если окажешься в плену и связанным. Некоторые умельцы рискуют смазывать такие лезвия ядом, и тогда даже царапина может стать смертельной для противника. Но тут возникает масса опасностей для самого владельца. Спьяну или сдуру может и сам пораниться.
На гладкой чуть потемневшей поверхности браслета Русак заметил клеймо и подался вперёд, чтобы лучше рассмотреть его. Он увидел изображение мешка с длинными завязками, перед мешком, словно стремясь разрезать его, наискось нарисован меч с широкой, покрытой хитрым узором крестовиной, а с кончика обоюдоострого клинка падали три монеты.
Глаза неудавшегося разбойника распахнулись, он осторожно отошёл на пару шагов и только после этого осмелился посмотреть на воина.
– Господин... господин – наёмник?! А где же твой хозяин?
Русак оглядел ближайшие кусты, словно ожидая, что там прячется целая толпа. Воин усмехнулся, проследив за растерянным взглядом парня.
– Не трудись. Я один. Мой хозяин погиб, и я иду в город Ротов, в храм Ледяной богини Мары, чтобы жрицы решили мою судьбу.
– Вот так история!
Русак с интересом поглядел на тень наёмника, ища подтверждения его слов. Слышал где-то истории про таких обреченных, как этот. Тень воина тянулась по дорожке совсем в другую сторону, чем у Русака. Как бы наёмник ни поворачивался к солнцу, тень всегда оказывалась за спиной. Причем отличия на этом не заканчивались. Густоты и черноты она была такой, что казалась кусочком ночи. Боязно даже наступать на неё.
