«А всё же я хороша!» – думала Кира, проходясь по густым каштановым волосам с выгоревшими на солнце рыжими прядями.
С другого конца зеркала на неё смотрела уже не девочка, нет, как минимум симпатичный подросток. Да, она уже взрослая, летом ей исполнилось тринадцать. К тому же она наконец начала себе нравиться. И непонятно было, в чём тут дело: то ли ей очень шёл загар, и глаза стали сиять ярче, то ли черты лица стали взрослее – ушла детская наивность, появилась уверенность в собственных силах. В общем, она себе нравилась. А это главное. Но в школу всё равно идти не хотелось.
– Кира, ты готова? – за спиной раздался голос мамы, в котором уже слышались нотки раздражения.
– Да-да, мамуль, иду.
– Не забудь достать букет из вазы, – в дверном проходе появилась мама, спешно надевая часы.
«Почему надо обязательно дарить цветы этим учителям? Они этого совсем не заслуживают. Вот например в соседней школе передают все деньги за цветы в помощь детям. Почему у них такого нет?» – подумала Кира, а вслух, чтобы задобрить маму, крикнула: – Шикарный букет! – и, нырнув в нежные лепестки лилий, неожиданно чихнула от попавшей в нос пыльцы, продолжая тихо бурчать: – Лучше бы себе его оставили.
Затем, бросив последний взгляд в зеркало и поправляя юбку, поспешила к выходу. Там уже её ждала мама, с осуждающим выражением лица нетерпеливо позвякивая ключами.
– Бегу-бегу, – вздохнула Кира, проходя мимо неё.
Выйдя на улицу, они сразу окунулись в оживлённый поток людей, спешащих кто куда: на работу или, так же как и Кира с мамой, с цветами в школу.
«Почему мы сами, да ещё и с улыбками, идём к волку в пасть, на эту каторгу, аж злость берёт», – негодовала про себя Кира. Однако всеобщее возбуждение, волнение и даже что-то, отдалённо напоминающее радость, присутствующее в воздухе, передалось и ей, и вскоре она уже думала иначе: «С другой стороны, наверное, интересно будет на других посмотреть и себя показать».
И занятая своими размышлениями, Кира не заметила, как очутилась на школьном дворе. Пробираясь за мамой через толпу вымученно-радостных товарищей по несчастью, она почему-то думала о море и жёлтом песке, и навязчивый неразрешимый вопрос крутился в её голове: «Почему же, о господи, так быстро пролетели каникулы – счастливое время безграничного веселья и ничегонеделания?!»
Но мамин голос быстро вернул её в реальность:
– Ну вот, вроде бы вижу табличку вашего класса. У вас же 6 «В»? – не дожидаясь от Киры ответной реакции, она продолжала говорить и дальше: – Да, точно, вот же ваша Зоя… Не пойму только, она причёску поменяла или что?
Подойдя к толпе Кириных одноклассников, мама радостно защебетала сначала с классной, а потом и со знакомыми девочками и мальчиками:
– Как вы все повзрослели, похорошели! А Маша как выросла! Выше всех стала, наверное, в классе.
Девочки жеманно изображали смущение, хотя кто их знает, может и правда смутились. Мама же у неё такая, кого хочешь смутит.
– А что это с Семёновой такое творится? – наклонившись, шепнула она дочке на ухо. – С таким цветом волос в школу?! Не рановато ли она начала..?
Что там начала Семёнова, Кира так и не успела дослушать, так как некто, проводящий школьную линейку, не видимый и не слышимый простым людям, дал знак, понятный только классным руководителям, и Зоя Александровна стала строить всех по парам, решительно и быстро пихнув Киру к Лерке. И толпа понесла их вместе со всеми сначала слушать стихи первоклассников («Бедные дети! Они ещё не знают, что их ждёт!»), потом смотреть выступление школьного ансамбля и внимать речи директора. «Боже мой, кто слушает этого директора?! Зачем всё это? Ненавижу эти линейки!» Снова заиграла музыка, послышались аплодисменты.
Опомнилась она, когда сидела за партой на традиционном классном часе. Но полностью прийти в себя удалось только на перемене. Хорошо, бежать никуда не надо: следующий урок был хоть и профильным, но проходил здесь же, у Зои Александровны. Кира сидела за партой и с интересом оглядывала одноклассников. Внезапно взгляд остановился на темноволосом незнакомом мальчишке, сидевшем вполоборота к ней. «Новенький, значит, – решила Кира. – А это событие! Давненько в нашем классе не было новеньких. Незавидная же у него участь, ведь у нас не жалуют даже стареньких… И почему я его сразу не заметила? Да и что там можно было заметить? Меня как будто саму внесли в кабинет».
Неожиданно он развернулся и посмотрел на Киру в упор. Пришлось тут же изобразить скучающий вид, с интересом уставившись на свои туфли.
«А он ничего, симпатичный», – оценила Кира, исподтишка продолжая разглядывать его. И тут она почему-то вспомнила Мию, которая тоже когда-то была новенькой, хотя и не в их классе. И как же Кире тогда повезло, что Мия познакомилась именно с ней. Да, она прибежала рыдать в школьный туалет по какому-то дурацкому поводу и… Прозвеневший звонок отвлёк её от воспоминаний, но Кира, бросив последний взгляд в сторону мальчика, почему-то прониклась к тому беспричинной симпатией.
