Глава первая. Тёмные ночи, сумеречные дни
Гай появился в Москве одновременно с ливнями. В то самое лето, когда с неба несколько дней и ночей подряд лило так неистово, что настала пора задуматься о божественном провидении. Вместе с потоками воды и грязи по городу растекались странные слухи.
Люди говорили, что на Нижегородской улице затянуло в водоворот внедорожник Тойота Ленд Крузер стоимостью около пяти миллионов рублей. Это случилось на глазах у прохожих, которые спасались на ограждениях от ливня, в один момент превратившего мостовую в бурлящую реку. «Крузак» искали, когда город вернулся к своей обычной жизни, но так и не нашли. Куда внедорожник делся, кому принадлежал, кто находился в нём, осталось тайной. Говорили ещё и о том, что ранее несколько автомобилей ушли под воду в Большом Ватином переулке, и никто и никогда больше о них не слышал.
Так же несколько десятков человек видели, как таинственный старик в ветхой одежде на площади трёх вокзалов в серой взвеси смога упал на колени и трижды перекрестился. При нём была длинная палка, в которой очевидцы признали посох. Поэтому появилась версия, что являлся перед Казанским призрак легендарного странника, которого монахи обители, когда-то расположенной на этом месте, не пустили на ночлег.
В это же время в другой части города небольшая группа туристов, пережидающая непогоду в галерее, лицезрела, как изображение мёртвой девушки на знаменитой картине вдруг открыло глаза. Покойница приподнялась на локте, обвела задумчивым взором экскурсантов, произнесла что-то нечленораздельное и вернулась в своё первоначальное, художником определённое положение. Две женщины упали в обморок, очнувшись же, ничего не помнили, а чувствительный отрок пятнадцати лет потом ещё долго посещал невропатолога и логопеда с целью лечения тонической формы логоневроза. Никогда больше – ни до, ни после – утопленница на картине не оживала, и явление списали на игру теней во внезапно потемневшем зале.
Но, впрочем, это были просто слухи. Факты констатировали, что затопило Малую Бронную и другие улицы вокруг Патриарших, ушли под воду участки на Чистых Прудах и Хохловском переулке, в реку превратилась Большая Никитская, залило станции метро «Новогиреево» и «Охотный ряд». На улице Малахитовой и на развороте под Ростокинским мостом на северо-востоке столицы пришлось перекрыть движение. На одной из дорог по улице Измайловская, не выдержав оголтелой массы воды, провалился грунт. Во всех аэропортах города одновременно произошёл сбой в системе диспетчерской, что привело к отмене рейсов.
Самолёт, на котором летел Гай, был в числе тех немногих, что умудрились проскочить на посадку в мелькнувшем окошке ясного неба среди туч. То ли ливни встречали Гая, то ли он привёз их с собой из провинциального Нижнестранновска.
***
– Я разберусь, – сказал Кит. Он вытащил из кармана кредитную карту и протянул её Гаю. – Обязательно разберусь.
– А мне сейчас что делать? – Гай уже даже не пытался казаться бодряком.
– Подожди. – Кит ткнул пальцем в кредитку. – Тут немного, но с голода не умрёшь. Ты мне точно всё рассказал?
Гай растеряно кивнул.
– Ладно. И вот ещё…
Кит чиркнул зажигалкой у фитиля длинной свечи, другой рукой, не глядя, нашарил выключатель у самой двери и щёлкнул кнопкой. Свет погас. По стенам тут же заплясали тени, которые отбрасывало и размножало крошечное пламя. Комната стала похожа на пещеру Алладина, полную сюрпризов и опасностей.
– Лишний раз не светись. Дом не так давно расселили, будут сносить, вот когда – неизвестно. Пока есть вода, канализация, электричество. Так что будешь хоть с минимальным, но комфортом. Только… Извини, брат, но интернета здесь нет. Вообще. Так что в случае необходимости придётся тебе идти куда-нибудь ещё. В общем, никаких котиков.
– Каких котиков? – оторопело спросил Гай.
– Это я так, на всякий случай. Теперь уже никаких… И, да, порнуха тоже отменяется. Прости, друг…
Кит вдруг весело подмигнул ему и скрылся за дверью. Он всегда к месту и не к месту говорил про порнуху. Наверное, думал, что эта шутка – его самая крутая фишка.
Гай оглядел комнату. Она оказалась настолько крошечной, что всё необходимое теснилось на расстоянии вытянутой руки. Небольшой квадратный шкаф из Икеи, относительно новый, рядом – складная столешница, прижатая стене, чтобы освободить хоть немного пространства. Комод – старый, потрёпанный, без половины ручек. Два на вид не очень прочных стула.
Жить можно…
– Наверное, – подумал Гай.
Он снял фонарь-подсвечник с крючка и вышел в коридор. Отправился осматривать свои внезапно приобретённые владения, как старинный ключник в барском дом. Гай начал даже непроизвольно подшаркивать ногами, что как нельзя кстати соответствовало моменту.
Ещё две комнаты были закрыты крепкими металлическими дверьми. И за одной, и за другой стояла нежилая тишина. Потрёпанный старый половичок в прихожей всё ещё встречал гостей в покинутой квартире. Дом не производил впечатление стремительно сданной крепости, из которой побеждённые бегут в панике, беспорядочно хватая всё, что попадётся под руку. Из этой цитадели уходили с чувством, толком, расстановкой. Взяли то, без чего не обойтись, оставили старое и быстро возобновляемое. В ванной ещё теснились пыльные баночки с остатками шампуней, в мыльнице расползлось расквашенное и опять застывшее мыло. Всюду царило терпеливое ожидание. Будто хозяева просто задержались в отпуске дольше, чем рассчитывали изначально.
