Qui jure suo utĭtur, nemĭni facit injuriam.
(Кто пользуется своим правом, тот ничьего права не нарушает).
Принцип римского права
Нравственность, мораль, собственность, право – это всегда межи, которые отделяют дозволенное от запретного. Сказать «моё» – это указать на свои права. Сказать «чужое» – это предупредить: не тронь.
Межи ограничивают, но зато позволяют мирно общаться с людьми, которые не испытывают к тебе любви. Уже маленькие дети знают, что можно, а что – нельзя, даже если очень хочется.
Нет приватности, нет частной жизни без межи. Люди соглашаются ограничить себя в обмен на подобное согласие со стороны других людей. Права – это всегда результат ограничений, указанных межой. Уберёшь такие ограничения для одних – лишишь прав других. Права – это обузданная межами свобода, это ограниченная свобода.
Межи позволяют отличать правые дела, когда межи соблюдаются, от дел с нарушением межи – преступлений, правонарушений, деликтов. Межи и их соблюдение – это справедливость. Справедливость – это добровольное сотрудничество к общей выгоде, но справедливым может быть и принуждение, включая насилие, по отношению к тем, кто преступает межу, по отношению к преступникам.
Божественные межи. У язычников римлян был бог межи – Terminus. В честь этого бога 23-го февраля римляне устраивали празднества терминалии, во время которых уточняли межи, границы своих владений.
Межа, которая разделят не только поля, но и другие ценные возможности, это ответ на главный социальный вопрос «чьё?». К сожалению, современные римляне не празднуют терминалии, а современные интеллектуалы игнорируют вопрос «чьё?». Вместо короткого слова «межа» современники употребляют длинное и двусмысленное слово «собственность». Они даже пользуются тавтологией «частная собственность» или плеоназмом «право частной собственности». А популярность плеоназмов – важнейшее свидетельство плохого понимания слов, включённых в плеоназмы, плохого понимания слов: «собственность», «право», «частное».
Фридрих А. фон Хайек писал, что «к XIX веку серьезное научное осмысление и обсуждение роли собственности в развитии цивилизации, похоже, подпало под своего рода запрет во многих интеллектуальных кругах… данный запрет перекочевал и в XX век» [25, с. 90].
И в XXI никто ясно не сказал, что право – это межи, которые нельзя преступать, иначе придётся отвечать.
Праву уже много тысяч лет. Но и до настоящего времени право – это плохо обозримая эмпирика, это громоздкий набор методов разрешения конфликтов. Право ещё не доросло до теории, так как теория базируется на немногих принципах или аксиомах. В современном праве до сих пор господствует древнеримский принцип lex specialis derogat generali (специальный закон отменяет общий закон), который абсолютно чужд науке. В науке специальное всегда подчинено общему, а общее – не общее, пока специальное выбивается из него.
Правоведы до сих пор определяют право смутными, эмоционально окрашенными словами о добре, справедливости, равенстве, свободе. Нужны нейтральные и ясные слова, которые могут создать образ права. Первое из этих слов – межа, которая отвечает на вопрос «чьё?», главный вопрос людей, конкурирующих за дефицитные ресурсы. Синонимы межи – грань, граница, рубеж, предел… Межа указывает на то, где кончается твоё и начинается чужое. Кто следует межам, кто чтит чужое, тот правый, справедливый человек. Кто преступает межи, кто покушается на чужое – преступник. Все преступления – публичные дела, то есть касаются всех, даже тех, кто непосредственно не пострадал от преступления.
Межи – добро, свобода для тех, кого они защищают. Но межи защищают лишь правообладателей. Всем остальным они запрещают покушаться на чужое. Поэтому преступники (часто по незнанию) воспринимают межи как зло, несвободу, неравенство. Они предлагают их уничтожить или хотя бы не церемониться с ними. Им удаётся опорочить межи, потому что их важность до сих пор многими не осознана.
Межа разделяет ценные (дефицитные) ресурсы, превращая их в права. Принято, что дефицитными ресурсами должны заниматься экономисты. Но экономисты занимаются ими с позиции эффективности. А правоведы должны заниматься ими с позиции справедливости. Эффективность у каждого своя, а справедливость – одна на всех. Эффективность замечательна, если она в рамках справедливости, права. Но эффективность преступна, если нарушено право. А право – это следование межам.
