После окончания школы перед Таней Братковой не стояло выбора – кем быть? Уже с детства, занимаясь в литературном кружке Дома пионеров, знала, что хочет стать журналистом. И ее мечта исполнилась. Окончив в 1958 году журфак МГУ, она всю свою профессиональную жизнь посвятила журналистике. Печаталась в журналах «Новый мир», «Смена», «Молодой коммунист», «Советская женщина», «Сельская молодежь». В газетах «Литературная газета», «Московский комсомолец», «Молодежь Якутии».
Член Союза журналистов и Московского союза литераторов, Заслуженный работник культуры, Татьяна Браткова была замечательным журналистом, наполнявшим свои тексты ошеломляющей энергетикой. Не умела писать равнодушно. Журналистика – прежде всего объективность. Браткова умела соединять объективность с бескомпромиссным поиском правды. Став журналистом, она объездила многие углы нашей страны в поисках своих героев – целина, Дальний Восток, Средняя Азия, Якутия. Ее очерки были посвящены людям труда, кем бы они ни были – директорами заводов, водителями или охотниками на Крайнем Севере. Многих защитило от несправедливости ее перо, многих заставило поверить в себя. Ее статьи на моральные темы, как это называлось в советские времена, помогали молодым людям найти правильную дорогу в жизни. А еще она писала тонкие лирические воспоминания о детстве и юности, стихи.
Она была человеком страстным. Относилась к любой своей деятельности с азартом. Если в командировки, то в самые отдаленные места и желательно, чтобы тема была проблемной. Если путешествия, то обязательно, чтобы романтика и хотя бы небольшой, но риск. Если уж осваивать «дачную» жизнь, то в глухой лесной Костромской деревне.
Таня была лидером по своей натуре. Она не очень любила общественную работу, отвлекающую от творчества. Ее долго уговаривали возглавить секцию очерка и публицистики в Профкоме литераторов (ныне Московский союз литераторов). И только когда убедили, что это необходимо для секции, ее коллегам, взялась за руль и 20 лет крепко держала его в руках.
На время ее руководства секцией пришлось и одно из важнейших событий в жизни Профкома – попытка профсоюзных чиновников фактически уничтожить Профком как объединение литераторов. Генеральное «сражение» произошло на конференции, завершавшей серию собраний, нервных деловых встреч, ссор… Выступления литераторов перемежались речами профсоюзных деятелей. Мнения склонялись то в одну, то в другую сторону. Браткова выступала последней. Как только она заговорила, все вспомнили ее «подпольную» кличку – Громокипящий кубок. Прекрасный оратор, Татьяна говорила громко, ясно, убедительно, без сомнений в победе. И литераторы победили.
У Тани было обостренное чувство товарищества, даже иногда с «перегибом». Отрицала мудрость «Платон мне друг, но истина дороже». Говорила – пусть мой друг в чем-то неправ, но он мой друг, и значит, он прав. Но это, конечно исключительный случай. А так она умела и любила дружить с людьми. В каждой командировке она обрастала друзьями. Некоторые, особенно из Якутии, приезжали и останавливались у нее дома. Школьная дружба продолжалась до конца жизни подруг. Ее любимыми друзьями стали литераторы из Профкома. И уж тем более друзьями была вся компания, где она участвовала тем или иным способом в жизни каждого, начиная от советов по жизни, до походов и застолий. Люди тянулись к ней, потому, что она была верным другом, ярким человеком, замечательным рассказчиком и оратором.
Так уж, видно, устроен человек – в последнюю минуту расставания с каким-то местом, куда забросила тебя судьба, обязательно сожмется сердце, защемит его от мысли: навсегда…
И когда маленький АН-2, попрыгав на своих лыжицах по льду Индигирки, взмыл над синей вечерней тундрой, я припала к его окошку с острым чувством утраты.
Уходили вниз, растворялись в ранних зимних сумерках покосившиеся от времени, заметенные жестокими пургами домишки, прощально протягивая длинные руки дымов вслед улетающему самолету, – крошечная горсточка теплой жизни, затерянная среди оцепеневшей на пятидесятиградусном морозе тундры. Навсегда… Когда покидаешь такие места, немыслимо удаленные от больших дорог, чувство это бывает особенно щемящим.
Шесть временных поясов разделяют Москву с Якутском. С Чокурдахом, центром одного из самых северных районов, или, как теперь здесь их называют, улусов республики САХА – Аллаиховского – восемь. А потом еще дальше – на север, в самую глубину необъятной тундры. Зимой, когда окрепнет, наберет силу лед на реке – на АН-2, который садится прямо на Индигирку. В остальное время добраться в поселок можно только вертолетом.
Я попала сюда впервые в феврале 1969 года. Работала я тогда в редакции республиканской газеты «Молодежь Якутии». Даже из Якутска поселок, который назывался тогда Полярный, виделся далью и глушью почти немыслимой. Семьдесят первая параллель. Всего восемьдесят километров до Ледовитого океана. Собираясь в командировку, я не нашла среди якутских коллег человека, которому довелось бы там побывать. Отправляясь в поселок, я знала о нем толком только одно – живут в нем охотники, промышляющие в тундре редкого и ценного зверя – белого полярного песца.
