«Одним движением сильных рук Билл поднял ее и прижал к груди. Она едва слышно застонала и подставила ему губы, которые в пламенном поцелуе слились с его губами…»
Эдвард Робинсон вздохнул, отложил пухлый роман «Когда любовь – королева» и посмотрел в окно. Вот это был мужчина! Эдвард Робинсон завидовал Биллу, его мускулам, его мощному очарованию и его просто-таки ужасающим страстям. Он снова взял книгу в руки, прочитал описание гордой маркизы Бианки (которая так хорошо целовалась!). Ее красота была всемогуща, ее обольстительность так обжигала, что самые сильные мужчины, потеряв от любви голову, падали к ее ногам.
– Конечно, все это вздор, – говорил себе Эдвард, – но все-таки хотелось бы знать…
В его глазах горела зависть. Существует ли где-то мир романтических приключений с женщинами несказанной красоты? Бывает ли такая любовь, пожирающая, как пламя?
– Вот это жизнь, настоящая жизнь…
По большому счету, Эдварду нечего было жаловаться на судьбу. У него было прекрасное положение служащего в крупном предприятии, отличное здоровье, полная независимость, и он был обручен с Мод.
При одном воспоминании о Мод его лицо омрачилось. Он даже самому себе не хотел признаваться, что побаивался ее. Он любил ее, да, любил! Как сейчас помнит трепет, который охватил его при одном взгляде на ее белую шею, когда он впервые с ней встретился. Он пошел в кино, сидел позади нее с приятелем, который был знаком с ней и представил его ей. Бесспорно, Мод была по-настоящему приятна: красива, умна, умела себя вести. И, похоже, всегда была права. Все говорило о том, что из нее выйдет со временем прекрасная жена.
Интересно, а маркиза Бианка могла бы стать хорошей женой? Эдвард очень сомневался на этот счет. Трудно было представить себе обольстительную Бианку, с ее малиновыми губами и пышными формами, штопающей носки великолепному Биллу.
Бианка – женщина для романа.
Мод и он составят счастливую пару. У нее столько здравого смысла…
Однако он хотел, чтобы она была чуть мягче, чуть реже делала бы ему замечания.
Но он знал, что Мод всегда поступала разумно. Эдвард, конечно, тоже не был безрассудным, но иногда… Вот, скажем, он хотел бы сыграть свадьбу на Рождество, а Мод доказывала, что разумнее немного подождать… ну, скажем, год или два. Он зарабатывал не очень-то много, но купил ей дорогое кольцо. Мод пришла в ужас от этого и заставила его обменять кольцо на более дешевое.
Эдварду так хотелось, чтобы у Мод было побольше недостатков. Ее положительные качества подталкивали его иногда совершать безрассудные поступки. Например…
Его лицо при этом воспоминании залилось краской. Он должен сказать ей… и как можно скорее. Это, правда, был секрет! Завтра начинались рождественские каникулы. Мод предложила ему съездить к ее родителям, однако он не принял ее предложения и отказался так неуклюже, что она не могла не удивиться. Он рассказал ей какую-то длинную историю, целиком придуманную на ходу, о товарище, живущем в деревне, с которым он будто бы обещал провести этот день.
Три месяца назад Эдвард, по примеру нескольких тысяч молодых людей, участвовал в конкурсе, объявленном еженедельной газетой. Жюри конкурса предложило выстроить список из двенадцати женских имен в порядке предпочтения. И у Эдварда появилась блестящая идея. Зная по опыту, что его собственный вкус ничего не определяет, он выписал имена сначала в порядке личного предпочтения, а потом взял и выстроил их в обратном порядке и – о чудо! – выиграл первую премию.
Этот результат, конечно, с его точки зрения, был чисто случайным, но Эдвард все же приписал успех тому, что сработала его «система», и страшно гордился собой.
Но что было делать с этими легкими деньгами? Он прекрасно знал, что, если он спросит совета у Мод, она потребует положить их в банк и будет совершенно права.
Если бы Эдвард получил наследство, он, наверное, так бы и сделал или вложил бы деньги в какие-нибудь акции. Но получить деньги благодаря простому росчерку пера – все равно что оказаться в положении ребенка, которому дали двадцать франков и позволили израсходовать их по своему усмотрению.
Каждый день, идя в свою контору, он проходил мимо витрины, где был выставлен элегантный двухместный автомобиль. За него просили четыреста шестьдесят пять фунтов.
«Если бы я был богат, – повторял про себя Эдвард, глядя на автомобиль, – ты был бы моим!» И вот теперь он хотя и не очень богат, но обладает нужной суммой и может воплотить в жизнь свою мечту. Стоит ему захотеть, и эта машина, эта сверкающая драгоценность будет принадлежать ему.
Эдвард долго думал, говорить ли Мод о выигрыше. Она, конечно, станет удерживать его от этого опрометчивого поступка, решительно воспротивится, и, конечно, у него не хватит мужества упорствовать в своем безумии. Но – странное дело – именно Мод и подстегнула его решимость.
Как-то он повел ее в кино, купив билеты на хорошие места. Она ласково, но твердо сделала ему замечание насчет легкомысленного поведения – выкидывать такие деньги, когда прекрасно можно было бы сидеть и на более дешевых местах!
Он выслушал ее упреки в угрюмом молчании, и Мод удовлетворенно почувствовала, что оказывает на него влияние. Она не прощала ему никакой экстравагантности. Но она любила его и считала своим долгом вывести любимого человека на прямую дорогу; она с радостью наблюдала за его послушным поведением.
