Пролог. Пусть плачут все, кто нас однажды потерял…
Пусть плачут все, кто нас однажды потерял…
(Жизненное кредо сирены Лауры).
Не разбирая дороги, она неслась к берегу Рейна. Сердце колотилось где-то в горле, стремясь покинуть измученное страданием тело.
– Почему?! Почему?! Почему?! – шептала она лиловым сумеркам, словно от их ответа зависела сама её жизнь.
Остановилась лишь у самой кромки воды. Ветер трепал золотистые волосы. По перепачканной щеке струились слёзы, но она уже этого не ощущала. Перед ней была тёмная бездна, к которой привело её отчаяние.
Глубоко вздохнув, занесла она ногу над спокойной водой. В водном зеркал отражалась полная Луна. Блондинка всё не решалась сделать свой последний роковой шаг. В голубых глазах ужас боролся с решимостью, но никто из них пока не смог одержать верх. Минутная заминка, и на прекрасном лице девушки появилось выражение полной растерянности.
Тут до слуха несостоявшейся утопленницы донеслись звуки арфы, и чарующий женский голос зареял в ночном воздухе:
– Пусть плачут все, кто нас однажды потерял…
Нам дела нет, что им занозой в сердце,
Таков великолепный у истории финал:
Кто всё имел, тот всё и потерял!
К чему роптать и слёзы лить в подушку?
Резона в этом нет, не льсти себе!
Любимый выбрал новую игрушку?
Скажи ему «Пока!» и дверь запри!
Любовь и страсть не сложно перепутать,
Коль сердце так наивно и чисто!
Увы, страсть – точно морок мимолетна,
И не всегда любовь стучит в окно!
Глаза девушки стали ещё больше от удивления, когда черноволосая дива с арфой и чешуйчатым хвостом игриво окатила неудавшуюся утопленницу речной водой. В дерзких синих очах страдалица не увидела ни капли сочувствия. В них царила лишь жестокая насмешка нам молодой и глупой смертной. Осознав, что видит перед собой настоящую сирену, несчастная с тихим стоном осела на песчаный берег, точно мешок с картошкой, и упала в глубокий обморок.
– Вот дурочка! – фыркнула Лаура, взбивая копну волос, ей бы позавидовала любая женщина. – Ну, по крайней мере, не думаю, что снова взбредёт в голову утопиться в моём тихом и уютном омуте!
Когда странная визитёрша и через пятнадцать минут не пришла в себя, дочь печально известной Лорелеи и утопленного ею рыцаря была вынуждена пойти на крайние меры. Приняла облик девушки в голубом платье с тугой шнуровкой и пышным кринолином, и захлопотала над жертвой собственной глупости. К лифу безупречно сшитого из дорогого шелка наряда был кокетливо приколот букетик фиалок. Длинную шею трижды обвило ожерелье из крупного морского жемчуга.
Сирене даже пришлось перерыть все свои старые запасы, чтобы найти хрустальный флакончик с нюхательной солью. Иногда он был весьма кстати именно вот в такие смешные, с её точки зрения, моменты. Когда неудавшаяся жертва предательства открыла голубые глазищи, Лаура отчитала ту, точно сопливую девчонку:
– Милочка, ты так же безголова, как и моя мать Лорелей, утопившая будущего папашу вместе с кораблем и всей командой! Но она, по крайней мере, не побоялась начать все с начала! Как только в твою пустую голову вообще могла прийти идиотская идея топиться в моём?! Я повторюсь, в моём любимом омуте! Мне тут ещё только приведений для полного счастья не хватает! Как будто домогательств русалов, залётных тритонов и наземных юбочников недостаточно! – синие глаза смотрели с таким укором, что у несчастной зардело, как маков цвет не только лицо. Но и шея и аккуратные ушки, отягощенные парой изящных серёжек с крупными изумрудами. – Запомни, мужчине, когда он утратил к тебе интерес, очень часто нет никакого дела до того, жива ты или нет! Когда собственную жизнь устроил, всё остальное может гореть синим пламенем!
– Он! Он! Обещал жениться, а сам! – и берег реки вновь огласили едва слышные, но очень горькие рыдания.
– Женился на той, у которой приданое богаче и родня влиятельнее! – резюмировала синеокая речная красавица, скорчив презрительную гримаску. – Туда ему и дорога! Хочешь бесплатный совет? Как тебя зовут, так до сих пор и не знаю.
– Адель.
– Слышала сплетни. Была утром в небольшом городке неподалеку. Ты – Адель фон Бовар. Младшая дочь барона и его любимица. Глупая девчонка, твоя мать умерла родами, дав жизнь маленькому Дитеру! Ты о своей семье, как водится, и не подумала! Они любят тебя! Неужели не понимаешь, что известие о твоём самоубийстве не только подкосило бы их, но и опозорило честь одного из древнейших в здешних краях родов?
– И как мне прикажешь жить, когда сердце разлетелось на бесчисленные осколки и больше ничего не радует? Абсолютно всё потеряло смысл!
– Нет, право, ты настолько похожа на мою мать, что мне уже заранее худо! Послушай, милочка, доброго совета и заруби эту житейскую мудрость на своём хорошеньком курносом носике! Зачем убивать возлюбленного или самой сводить счёты с жизнью? Будь мудрее того, кто тебя не оценил. Добейся успеха там, где он сел в лужу! Устрой свою личную жизнь без него так, чтобы он миллион раз пожалел, что упустил такое сокровище, и с горя начал спиваться!
Голубые глаза Адель стали совсем круглыми от удивления, и она пораженно проблеяла:
