Швейцария,
Цюрих,
Весна 1956 года.
Эта история почему-то с самого начала не понравилась комиссару Шенку. Ну, не понравилась, и всё. Каким-то шестым чувством он уловил в ней двойное дно. И потом, имя погибшей – Марта – сразу всколыхнуло множество чувств, вспоминать о которых не хотелось. И самым ярким из них было ощущение беспомощности перед чужой злой волей. Да, предотвратить убийство он тогда не мог, поскольку даже не догадывался о бешеной злобе сводного братца, о котором не знал совеем ничего, просто слышал о том, что он существует. Повторения этого пренеприятнейшего ощущения не хотелось. А здесь, он это чувствовал почти физически, был возможен второй дубль. Пусть не такой яркий, но достаточно болезненный. И если это всё-таки не самоубийство, он никогда не простит себя. За неё, бедняжку, и заступиться-то некому, чтобы обелить её память. Поэтому времени у него в обрез.
Само происшествие банально, как яблоко. Утром домовладелица, обходя по твёрдо установленному правилу комнаты, сдаваемые внаём, нашла фройляйн Марту в петле. Было очевидно, что она повесилась сама, поскольку в комнате всё было на своих местах, и даже деньги за последние дни, плата, которую она должна была внести, лежали на тумбочке, придавленные простой глиняной вазочкой для цветов.
Фрау Берта, естественно, вызвала полицию. Сказать о своей жиличке она могла совсем мало, поскольку никогда не вникала в проблемы тех девушек, которые находили приют у неё в доме. Её особо не волновали вопросы, как и почему эти несчастные и одинокие существа оказывались здесь. Важно было только, чтобы они своевременно вносили плату за проживание и ничем не нарушали установленный ею режим.
Девушек было шесть, сказала она полицейскому. Фройляйн Марта занимала комнату № 5 на втором этаже, жила здесь уже примерно года полтора, платила регулярно, тишину и порядок не нарушала никогда. Единственное, что знала о ней хозяйка, это место работы – девушка была продавщицей в отделе женского белья в двухэтажном магазине в трёх кварталах от её дома.
Это было всё, что удалось узнать. Поэтому в рапорте о происшествиях за день дело прозвучало как обычное самоубийство. К сожалению, это случалось не так уж редко. Не всем людям, особенно одиноким, удаётся выдержать сражение с реалиями жизни, подчас довольно жестокими. Особенно уязвимыми в этом отношении оказывались мягкие романтические натуры. Они жаждали от жизни сказки, а не получив её, ломались. Но была ли фройляйн Марта именно такой особой, романтической и слабой, не мог сказать пока никто. Был налицо лишь факт самоубийства.
Подумав некоторое время, комиссар Шенк вызвал к себе офицера Глински.
– Вот что, Матеуш, – сказал ему, – возьми-ка ты своих ребят и займись этим делом. На вид всё просто и очевидно. Но я не привык доверять слишком простым криминальным происшествиям. К ним всегда приводят какие-то подводные течения.
Комиссар встал из-за стола, прошёлся по кабинету и какое-то время постоял у окна, выходящего на людную, но относительно спокойную улицу. Офицер Глински терпеливо ждал.
– В общем, так. Чтобы нам потом не было стыдно за то, что просмотрели, сделай следующее. Поговори с судмедэкспертом, пусть проявит максимум внимания. Это раз. Второе, поговори с девушками в доме, это тоже важно. Они могут быть куда внимательнее друг к другу, чем фрау Берта к ним всем. Потом ещё поговори в магазине. Да, и узнай поподробнее, кто она такая и почему живёт одна в съёмной комнате. Это, пожалуй, всё. Остальное сообразишь сам по ходу дела. Ты у нас натура чувствительная, может, что и учуешь.
Конец ознакомительного фрагмента.
