Дорогой читатель! В этой истории нет ни капли вымысла, хотя она и может показаться странной. К сожалению, все это имеет место быть в современной жизни Церкви. Я не имею целью опорочить православную Церковь, но желаю пролить свет, что называется, на некоторые проблемы, находящиеся в тени. Может быть, это послужит кому-то уроком и стимулом для действия. Но очень надеюсь, что эта история не послужит поводом к отвращению от веры, Матери-Церкви. Ведь кому Церковь не мать, тому Бог – не Отец, есть такая замечательная поговорка. Она Вечна и Свята и будет стоять, я не здание имею в виду сейчас. А эти случайные люди в ней, ведущие себя не лучшим образом и подающие соблазн остальным верующим, уйдут из этого мира и будут испытуемы совестью после этого. Поэтому, «бдите и молитесь, да не внидете в напасть».
Ночью о. Василий проснулся от крика ребенка. Он, матушка и их шестеро детей ютились в одной комнате маленького дома, находящегося около храма. Им негде было жить, когда они приехали сюда по благословению архиерея, и пришлось такой большой семье поселиться в домике церковного причта.
Раньше в этом доме на храмовый праздник устраивались богатые трапезы для всех присутствующих. Столы ломились от множества блюд, длинные лавки все были заняты. Несмотря на пост (храмовый праздник – Преображение Господне празднуется в Успенский пост), блюда, разумеется, постные, были вкусные и разнообразные.
«Нам еще повезло, – думал батюшка, – предыдущий священник жил с матушкой и детьми в маленькой хатке у старосты». Церковный староста – пожилой, но очень бодрый человек, которому скоро должно было исполниться восемьдесят лет. Звали его Палыч, здесь на юге почему-то принято всех называть по отчеству только. На самом деле имя его было – Василий. Он жил вместе со своей женой-старушкой (не без странностей).
Этот высокий человек имел представительную внешность, несмотря на свой преклонный возраст, и основным его увлечением было строительство. Он любил строить, поэтому решил выстроить храм в станице. Прежний красивый храм был разрушен в годы безбожной власти. Под храм был отдан администрацией дом бывшего атамана. Здание было ветхое, потолок прогнулся. Поэтому надо было срочно строить новый храм.
На Кубани много долгожителей, особенно здесь, в Предгорье. Семьдесят лет – это считалось еще молодостью. Девяностолетние бабушки сами копают огород, занимаются домашним хозяйством, имеют бодрость тела и духа. Именно 80-90-летние женщины (трудно их назвать старушками) и составляли основной косяк прихода. Молодые мало интересовались церковной жизнью. Бодрые бабульки бегали в церковь издалека, некоторые из них читали и пели на клиросе. Церковная жизнь началась в станице лет пятнадцать назад, тогда и открылся дом, отданный под храм.
Первый священник, присланный сюда, был человек музыкальный, знал множество трудных церковных песнопений известных композиторов (Чеснокова, Бортнянского). И почему-то он решил научить их исполнять этих старушек, которые не знали нотную грамоту, конечно (и даже относились к ней враждебно). Несколько раз батюшка спел песнопения бабушкам, те кое-как выучили, не без ошибок, конечно. И с тех пор бодро исполняли шедевры музыкальной церковной культуры на службе.
Те, кто был знаком с этими песнопениями, мягко говоря, удивились бы, услышав их в таком странном виде. Но, к счастью, музыкально грамотных людей в станице не было, и прихожан такое пение устраивало.
Надо сказать, что казачки обладали огненным темпераментом и гордостью, которая весьма ценилась здесь. Смирение и кротость, как правило, считалось в этой местности слабостью и малодушием. То ли коммунистический дух остался в прихожанах с тех пор, когда кричали с трибун: «Долой самодержавие! Вся власть народу!» и т. д. Но первому батюшке пришлось нелегко. Через некоторое время бодрые бабульки решили, что его жизнь по каким-то причинам не соответствует их представлению о священстве.
Надавив, как следует, на старосту, который вовсе не имел отношения к вере, ни разу не причащался и вообще не понимал, зачем вся эта служба нужна, они уговорили его начать собирать подписи против священника. Палыч собрал подписи и отвез их к архиерею.
Опять же, непонятно по какой причине Владыка издал указ перевести священника из этой станицы. На его место был вскоре прислан новый. Он приобрел себе дом в станице, перевез семью. Но его через некоторое время ждала та же участь.
Третий священник также продержался недолго. Бабушки выслеживали с видео камерой его входы, выходы и передвижения по станице и, заметив в его поведении что-то неладное, отослали компромат архиерею вместе с подписями общественности.
