* * *
– А вот интересно, – сказал Лаврентий Жребин, – есть ли вода на Марсе?
– Не-а, – лениво отозвался Климент Пряхин. – Нету там воды, только песок.
Антон Неизбежин, по обыкновению, промолчал; он, по-ковбойски сощурив глаз, сосредоточенно плевал вниз, в жирных ленивых чаек, что плавали на поверхности моря.
Был час прилива, и уровень воды поднялся метра на три, почти до четвертого этажа – это если считать по-старому, от земли. Жребин, Пряхин и Неизбежин сидели на краю крыши крематория – Антон, свесив ноги с карниза, лицом к улице, А Лаврентий и Климент, наоборот, к улице спиной. Все трое маялись вынужденным бездельем, нынче с самого утра еще не причалил ни один катафалк, и кремировать пока было некого.
От нечего делать Лаврентий Жребин стал развивать марсианскую тему:
– А я вот в газете читал, что на Марсе есть каналы, и ежели взять хорошую зрительную трубу, то можно их разглядеть.
– Ну и что, – ответил Климент Пряхин, закуривая вонючий «Беломорканал». – Каналы-то есть, а воды в них нету.
– Как же тогда марсианцы там живут, без воды-то? – поинтересовался Лаврентий Жребин.
– А у них водопровод есть, – ухмыльнулся Климент Пряхин. – И вообще, откуда у тебя такой интерес? На Марс, что ли, решил перебраться?
– Я над этим думаю, – сказал Лаврентий Жребин серьезно. – У меня, понимаешь, из-за постоянной сырости суставы уже начинают побаливать, в шее щелкает, в пояснице трещит. А как с моря бриз, так у меня – насморк.
– Да, совсем плохой стал, – покачал головой Климент Пряхин, поглядел на дымящуюся папиросу в своей руке и сказал как бы задумчиво: – Кремировать тебя, что ли?..
– Себя кремируй, – огрызнулся Лаврентий Жребин и обиженно засопел.
Климент Пряхин усмехнулся, щелкнул окурок в воду и сказал, покосившись на Антона Неизбежина:
– Нынче утром, на Ушакова, прозектора Копфлоса обнаружили. Без головы.
Антон Неизбежин прицельно оплевал еще оду чайку, к сообщению Пряхина он остался совершенно равнодушен.
– Я тоже про это слышал, – кивнул Лаврентий Жребин. – Может, уже сегодня его к нам привезут?
– Нет, не привезут, – сказал Климент Пряхин. – Менты теперь его башку ищут, да никак найти не могут.
– На кой им его башка? – фыркнул Лаврентий Жребин. – Кремировать-то все одно, что с башкой, что без башки.
– Порядок такой, – объяснил Климент Пряхин. – Вот когда найдут башку без тулова, станут к тулову, что без башки, приставлять, чтоб, значит, одно другому соответствовало. Ежели все совпадет, тогда – в добрый путь, можно и кремировать. А ежели не совпадет, тогда придется им другую башку искать, да другое тулово для неподходящей башки.
– Ну, это дело долгое, – разочарованно сказал Лаврентий Жребин и повернулся к Антону Неизбежину, выбиравшему новую мишень. – Слышь, командир, у нас сегодня работа будет или как?
Антон Неизбежин пометил еще одну чайку и только после этого ответил:
– Привезут кого-нибудь. Дня еще не было, чтобы кого-нибудь не привезли.
Одному приказ – на запад, а другому – на восток
– Иванов.
– У?
– Вставать пора, – сказала Наталья. – На работу опоздаешь.
– Не на работу – на службу, – пробурчал Иванов, не открывая глаз. – Не хочу я на службу идти, я спать хочу.
Он с головой укрылся одеялом и перевернулся на другой бок, спиной к Наталье.
– Ах так… – Наталья уперлась пятками в поясницу Иванова и спихнула его на пол, вместе с одеялом и подушками. – Если ты не станешь ходить на службу, то тебе деньги перестанут платить, а на хрена ты мне нужен без денег?
– Это жестоко, – жалобно простонал Иванов, ворочаясь на полу.
– Жизнь такая, – сказала Наталья. – Давай, поднимайся, топай в ванную умываться, зубки чистить и морду побрить не забудь.
«Почему я позволяю ей так со мной поступать? – спросил Иванов у своего зеркального двойника в ванной. – Она ведь даже не жена мне».
«Потому что тебе самому это нравится, – ответило отражение и взяло левой рукой электробритву. – Тебе нравится, когда тобой помыкает эта женщина».
«Интер-ресно. А почему мне это нравится?» – спросил Иванов, жужжа электробритвой.
«Потому что она похожа на твою мать, – откровенно ответило отражение и поморщилось – Иванову не нравилось пользоваться электробритвой. – Тебе нужна именно такая. Женщина-мать».
«Данке шён, херр Фройд из зазеркалья, – сказал Иванов, увлажняя лицо лосьоном. – Сколько с меня за сеанс психоанализа?»
«Пустяки, это дружеская услуга, – ответило отражение. – Лучше купи себе новую бритву».
Пока Иванов умывался и брился, Наталья хозяйничала на кухне. Она поджарила яичницу, сварила кофе и достала из холодильника масло, чтобы отошло. Хлеб был куплен вчера, не то чтобы он зачерствел за ночь, просто потерял свежесть. Наталья поджарила несколько тостов, Иванов любил такие, с хрустящей корочкой.
Иванов – умытый, гладко выбритый и уже одетый – сел за стол и принялся за яичницу. Наталья стояла возле окна, за спиной у Иванова, смотрела на своего мужчину – он жевал так энергично, что уши шевелились.
– Иванов.
– М-м?
– Ты чего вчера так долго сидел? – спросила Наталья. – Спать, наверное, только в два лег?
