– Кто-то в дверь стучится, выйди, посмотри! Ты что, оглох? – сквозь сон услышал Берик голос Галии. Он так сладко спал! И какой-то сон ему привиделся, а тут, – вставай, ты что, вдруг что случилось, Берик?! – жена уже настойчиво толкала его в бок.
– Ладно, ладно, встаю! – недовольно огрызнулся Берик и с полузакрытыми глазами пошёл к двери, на ходу сняв с вешалки и накинув на себя свой тулуп. Выйдя на веранду, он ясно слышал настойчивый стук в дверь и Тарлана, уже охрипшего: видать, давно лает.
– Кто там? Чего надо?! – крикнул Берик, подойдя к двери.
– Это я, Света! Открой, Боря, слышишь! Открой срочно!
«Какая, к чёрту, Света, и который час?» – думал Берик, но голос был знакомый, и поэтому он открыл. Как только дверь распахнулась, в неё ворвалась женщина, закутанная в шубу, и вся в клубах морозного пара с улицы прямиком побежала к печке:
– Полчаса стучусь, аж окоченела вся! Ну ты спишь! – бормотала она, грея у печи руки и растирая ими лицо и уши. По шепелявости Берик теперь узнал Светлану, жену Калтая.
– Ты чего, Светка, который час? Ты что? Что стряслось-то? – наконец придя в себя, начал расспрашивать Берик.
– Коленька мой умер, Боря, Коля умер! – и Света залилась слезами, рыдая во весь голос – Как жить-то теперь? Господи, за что? Ой Боря, Боря, помоги нам! – причитала она, вытирая слёзы грязным от сажи рукавом старой шубы.
На плач вышла встревоженная Галия и, услышав новость, застыла, широко распахнув глаза и прикрыв ладонью рот:
– Как? Сегодня же видела его в магазине, ужас какой! – налив воды, Галия поднесла кружку Светлане – на, попей и садись, сейчас я чай подогрею.
Светлана немного успокоилась. От неё как всегда несло перегаром. Отёкшая, с растрёпанными волосами, она достала из кармана потушенную половинку сигареты и, зажав фильтр дрожащими губами, начала искать спички. Берик дотянулся до коробка, постоянно лежащего возле печки, и подал ей. Света закурила, и, глубоко вдохнув, выпустила тонкую струйку табачного дыма.
– Как это случилось? – начал разговор Берик, пока жена ставила на стол хлеб и масло.
– Да быстро как-то получилось всё. Серёжа же приехал, вот они попарились в бане, потом он прилёг, сказал, что устал, и мы с сыном немножко выпили, – после баньки же святое! – ну я и зашла его к чаю позвать и смотрю, он лежит как-то странно. Подхожу, а он не дышит! Я давай орать, вызвали скорую, а она разве приедет с райцентра-то? Я к бабе Маше, она ж медсестрой тут работала, когда поликлиника здесь была. В общем, пока то да сё – потеряли мы Кольку нашего… Ой, что теперь делать-то! Что делать?
– Ничего, Света, что-нибудь придумаем, похороним по-человечески. Родственникам сообщили? – включилась Галия.
– Ой, Галя, о чём ты! Дочка сразу же приехала с мужем, Андрюша должен к утру подъехать. Буранит ведь, трасса закрыта, чёрт бы её побрал!
– Ладно, Светка, главное – крепись! С деньгами у нас туговато, сама знаешь, но чем можем – поможем, – попытался успокоить соседку Берик.
– Да какие деньги, Боря? У кого тут они есть? Все живём кто на что. Пенсии да пособия. Я не за этим пришла к тебе. Коля ведь с тобой общался часто. Вот он мне всегда говорил: умру, позовите Берика и похороните меня по мусульманским традициям или обычаям, хрен его знает, как правильно. Я всегда его материла за такие слова, вот и накаркал! Вот и пришла к тебе по просьбе твоего дружка, Боря, помоги теперь. У нас в посёлке кроме тебя-то никого из мусульман не осталось.
– Я тебя понял, Светка, сейчас, подожди, я переоденусь – ответил Берик и пошёл в свою комнату.
Они шли к дому Калтая – так по-настоящему звали Колю. Посёлок давно уже умирал, и жили в нём всего 17 семей. Освещая дорогу фонариками, они двигались по тёмной улице. Стоял трескучий мороз, и в темноте был слышен лишь громкий скрип снега под ногами. Дорогу совсем замело, ориентиром служил еле заметный след единственного трактора в посёлке. Слава богу, всё ещё есть свет, и то каждый раз приезжают с райцентра люди и грозятся отрезать за долги. А чем платить-то? Иногда удаётся оплатить часть долга, а так – всегда приходится просить и умолять. Многие давно уже отказались платить и живут при свечках да керосиновых лампах.
Они зашли в дом Калтая. Тот был хорошим хозяйственником. Всегда чистый двор, в гараже каждый инструмент на своём месте. Его машине было уже чуть ли не 20 лет, а она всё ездила и выглядела как новая. Все дразнили его, называя «Колей-немцем» за его аккуратность.
С порога Берик почувствовал резкий запах алкоголя и табачного дыма. Зайдя на кухню, даже не смог разглядеть, кто сидит за столом.
– Вот, привела Борьку, как он просил, еле разбудила! – сказала Света.
– Заходи, дядя Боря, как жизть? – спросил знакомый пьяный голос сына Калтая. По документам он был Сержан, но в посёлке все его звали Серёжей. Да и он сам всегда представлялся так.
– Заходите, дядя Боря, как вы? – поздоровалась дочь Калтая – Акмарал.
– Вы бы хоть проветрили, а то дышать нечем! Хоть топор вешай! – возмущённо выругалась Света и открыла форточку.
Берик поздоровался со всеми и попросил Свету проводить его к покойнику. Они пошли в зал, где у них стоял старый диван. Калтай лежал на спине, накрытый одеялом.
