Моя страница в печально известной соцсети пустынна – несколько репостов с музыкальными новинками и десяток друзей, часть из которых смотрит базовыми собачьими мордами вместо аватара и мало отличается от ботов, а ещё двое никогда не зайдут в свои аккаунты и не прочитают тоскливые записи на стене ко дню рождения (всё более малочисленные год от года), потому что мертвы.
Ладно, это не важно. Я всё равно дам шанс раскрыться правде о случившемся: втайне я надеюсь, что мой пост разлетится миллионами просмотров, хотя я уже об этом не узнаю, как и не узнаю, если здесь будут три случайных лайка от людей, которые листают ленту, не вникая в содержимое.
Слишком большое вступление. Никто не будет читать предварительный текст, чтобы добраться до содержания. Но чтобы объяснить всё по порядку, мне придётся заглянуть слишком далеко в незначительные детали и тонкосплавные цепочки событий. Не уверен, что знаю, какой момент считать стартом трагедии. В моём персональном сценарии, наверное, началось с того, что меня бросила Светка. Нас развели через ЗАГС. Совместных детей у нас не было, споров по поводу имущества тоже. Свете досталась квартира в спальном районе (как раз накануне мы закрыли ипотеку), с парковочным местом и видом на такие же рослые новостройки; семейный автомобиль пежо партнёр, только выкупленный по программе трейд-ина; и ещё однушка в старом городе, которую мы сдавали в аренду.
Мне Светка великодушно оставила дачу. Дача досталась от деда и находилась в области, в полузаброшенном СНТ. Дорога туда на машине по объездной занимала более полутора часов, на электричке с пригородного вокзала получалось чуть быстрее. Светка дачу не любила.
Хотя та была хороша. Всего три сотки на дальнем краю у обрыва, откуда открывалась головокружительная панорама на сосновую рощу и озеро. На закате казалось, что небо опрокинулось в воду и что в планете огромная сквозная дыра, куда можно провалиться и бесконечно лететь в атмосфере. Домик с верандой был маленький: холодный предбанник и кухонька, которую я использовал и как спальню, и как кабинет, с буржуйкой и цветным витражным окошком, и ещё такая же маленькая мансарда со всяким хламом. Почти у самого края участка пристроился деревянный, давно не крашенный сарай.
Объявилась Вера, наша необщая взрослая дочь, со стаей прожорливых и расфуфыреных однокурсников. Одетые по последней моде, в белых кроссовках и обвешанные гаджетами, они быстро заскучали. Ближайший магазин был далеко, интернет ловил плохо, насекомые были назойливы. Я помог им с мангалом и достал с мансарды дребезжащую, в переводнушках моего детства гитару. К вечеру настроение улучшилось, ребята оценили чистый воздух, бездонное, пронзительное звёздное небо и атмосферу у костра: словно мы сидим там бок о бок с нашими дикими предками. Шумно собирались на последнюю электричку с заверениями, что это были самые улëтные выходные в их жизни, не чета крафтовым кафе и приставке. Больше они не приезжали.
Но наверное, неизбежное приближение катастрофы началось всё-таки позже. В тот момент, когда я открыл для себя покупки на маркетплейсах. Нет, конечно, я и раньше заказывал товары через интернет. По привычке оформлял их на домашний адрес и забирал сразу несколько разносортных коробок раз в неделю или две, когда приезжал в город по делам. Изменилось всё, когда я осмотрел критическим взглядом свои владения. Я лелеял образ заросшего старого сада, таинственного и немного печального. Это соответствовало моему настроению и представлению о себе. Но правда была в том, что деревья были неухоженными и больными, они почти не цвели и совсем не плодоносили, сорная трава захватила покосившиеся клумбы, розы погибли, истощённые подвоем шиповника. Я жаждал перемен.
В ноябре, когда небо налилось преддверием надвигающейся непогоды, но дожди почему-то опаздывали, я спилил старые яблони, выкорчевал разросшийся кустарник и акацию. Последующие дни я сжигал всё это в двухсотлитровой бочке из-под масла, отправляя в небо дымное послание к несуществующим богам.
Потом, без предупреждения и затяжных ливней, выпал снег. Тогда же прибилась рыжая лайка, наверное метис. Я встретил её возле колодца: зимой водопровод отключали, и надо было подниматься с баклагами на холм к водонапорной башне. Собака не выглядела изможденной, я даже подумал, что она из соседнего посёлка и потерялась. С ней был щенок. Ещё маленький. Белый. Похожий на медвежонка. Я стал подкармливать их.
Всю зиму я наблюдал из окошка ультрамариновый прямоугольник моего расчищенного участка и наслаждался лаконичным минимализмом. Ветер доносил звук проносящихся поездов и местных электричек. Из другого СНТ, чьи границы начинались через овраг, во второй половине дня было слышно ругань и лай собаки. От соседей я знал, что там живёт ветеран с посттравматическим синдромом. Пьëт он с женой вместе, а потом они так же вместе дерутся и поколачивают собаку. В остальном мир был наполнен повседневными звуками, хрустом веток под лапой мелкого зверя, простуженным дыханием ветра, воплями грачей, шумом от взлетающего фазана, шутками и окриками тех редких дачников, кто рисковал оставаться на зимовку. Как-то прошёл ледяной дождь, оборвав провода, и заковал в ледяную броню скрюченные деревья. Неделю в посёлке не было света, и когда поднимался ветер, сосульки в ветвях звенели, как представители неведомой флоры с другой планеты.
