Я находился в курятнике, внутри старого дома и думал о том, что вот-вот окажусь в своем мире и сдохну от рака легких. Что будет с Хучем, эльфийкой? На Эрка мне было наплевать.
– Не получается, – Ласковая Тень отставила миску, освещающую пурпурным гостиную.
– Почему? – возмутился Лжеквист.
– Скорее всего обратное перемещение работает только напрямую. То есть, если мы хотим вернуть старого Квиста, а взамен на Землю отправить этого, то нужно делать это из того же тела?
– Из моего? – возмутилась Лана голосом своего приемного отца.
– Да.
– Ни за что! Я больше не вернусь в тело мертвячки. Придумай другой план. Чтобы тот, кто сидит в этом пацане, навсегда оставил меня в покое и позволил делать то, что я хочу.
Ласковая Тень задумалась, осматривая мое прежнее тело.
– Как на счет того, чтобы посадить его в тюрьму? – спросила она.
– Что? Ты же не намекаешь на то, что мы можем сдать мертвяков полиции?
– Нет. У тебя на шее висит клык.Кажется, я догадываюсь, чей он.
– Продолжай.
Хуч нашел на кухне какую-то миску с водой и жадно хлебал из нее, перебивая этим звуком слова, которые решали мое будущее.
– Кажется, это клык той орчанки, что посадили в тюрьму за то, что она убила Квиста Мерлоу. Вернее, его брата. В общем, с помощью этого клыка, мы можем отправить его в тюрьму и надолго избавиться от назойливого комара.
Влияние жезла было сильным. Я не мог поверить, что Ласковая Тень предлагает такое.
– Это будет отлично! – Лжеквист снял с себя подвеску с клыком воительницы. – Мое прежнее тело останется, пока мы не разорвем связь. Омертвевшего паренька сможем легко убить с орчихой внутри, потому что Квиста не будет там, а значит мне не нужно боятся, что связь между нашими душами навредит мне. Идеально. Приступай.
Ласковая Тень взяла нож и миску, подошла к клетке и открыв небольшое окошко, через которое видимо прежде пролезали курицы, засунула руку внутрь. Паренек, читающий мысли, в теле Ланы набросился и вцепился в ее кисть. Сначала я запаниковал, но сразу вспомнил, что у эльфийки был иммунитет.
Она проткнула ножом мое плечо и набрала крови. Я не сопротивлялся. Не хотел, чтобы Тень лишилась части руки, хотя и мне самому безумно хотелось жрать.
– Этого должно хватить, – она достала свою окровавленную руку из курятника и поставила миску на стол, принявшись проделывать уже знакомые действия. Клык воительницы был раздроблен и смешен с остальными ингредиентами.
Еще чуть-чуть и я выучу это заклинание перемещения наизусть. Интересно, кто-нибудь кроме эльфов может пользоваться им?
Хуч уже сидел рядом с довольным Лжеквистом, который все еще затевал конец света. Эрк развалился на диване, не теряя надежды заняться с Ласковой Тенью любовью, как только она закончит все дела, а паренек в теле Ланы, весь испачканный в крови, разевал рот, показывая свою жажду.
Если я перемещусь в Сенну…Возможно провести оставшуюся жизнь в тюрьме не самый плохой вариант, в сравнении со смертной казнью… Но ведь воительница умрет в теле пацана!
–Gruaell’eTitdyshial’awerdytadishealla! – я только слышал, как Ласковая Тень говорит это и уже метался по темноте.
Я открыл глаза. Ярким светом меня слепили прожекторы, направленные со второго этажа тюремного блока. Заключенные женщины – гоблины, эльфы, орки, гномы и люди, переваливаясь через ограждения махали кулакам и кричали:
– Убей! Убей! Убей!
Я посмотрел на руки. Они были в крови. Под ногами валялась какая-то незнакомая мне орчиха. Видимо мы с Сенной поменялись телами в самый разгар битвы. Я смотрел на перебитое лицо той, что лежала у моих ног. Убить ее? За что? Видимо у заключенных все было плохо с чувством милосердия. Доброта всегда возьмет верх над насилием, тем более, когда выигрывающий протянет руку.
– Убей! Убей! Убей! – не успокаивались заключенные.
Вместо того, чтобы выполнить просьбу беснующейся толпы, я подал руку девчонке. Она посмотрела на меня непонимающим взглядом. Видимо уже приготовилась отправиться на тот свет, а тут…
Я кивнул ей в знак того, что не шучу. Наши ладони соприкоснулись, и я поднял ее. Заключенные замолчали, как будто в один миг кто-то поставил их на беззвучный режим. Понятно, что теперь я должен двинуть им какую-то речь, чтобы избежать недопонимания. Мало ли какие у них тут порядки.
– Я знаю, что сейчас у вас в головах… – заговорил я голосом воительницы, пока они вопрошающе глядели на меня. – Жестокость! Желание крови! Насилие! Так жить безусловно привычно, но своим примером я хочу доказать вам, что можно и по-другому! Если хотите убить ее, то сделайте это сами. Я не собираюсь…
Я не договорил. По затылку прилетело чем-то тяжелым, и толпа снова взорвалась. В глазах потемнело, но я успел обернуться. Вот сука! Орчиха, которой я помог подняться, теперь размахивала стулом и сейчас лицо Сенны снова встретилось с ним. Я повалился на пол.
– Есть только одна королева Адского Убежища! И это я! – орала та, которую я помиловал, а ее тень падала мне на лицо.
Похоже бой был серьёзнее обычной стычки заключенных и кажется из победителя, я превращался в проигравшего. Черт бы побрал мое сраное милосердие.
– Убей! Убей! Убей! – снова скандировали осужденные, но теперь моему противнику.
