День сегодня выдался необыкновенный: один из тех дней, когда кажется, что солнце светит ярче, чем обычно, воздух пропитан свежестью «семи морей», колокольный звон раздаётся так, словно призывает людей к великим жизненным свершениям, купола церквей утопают в небесной синеве, а прихожане, с их улыбающимися умиротворенными лицами и ясными глазами, будто навсегда освободились от непосильной ноши.
Отец Глеб любил прогуливаться в такие дни по территории монастыря. Многим служителям храма и даже прихожанам казалось, что во время этих прогулок ему хочется побыть наедине со своими мыслями, на что он всегда отшучивался и отвечал, что люди на свежем воздухе более разговорчивы и гораздо чаще подходят. Но этот день, похоже, был исключением. Во время его очередного прохода по «цветущим тропам» прихожане лишь встречались с ним взглядами и кротко улыбались, либо кивали в знак признания и почитания, но подойти и заговорить желающих, на удивление, не было. В такие редкие дни святой отец любил приходить на отвесный склон, садиться на скамейку, от которой всегда ощущался запах свежего дерева и любоваться удивительным морским пейзажем. Он как будто сидел спиной ко всему миру, и, казалось, что где-то на пересечении морской и небесной синевы его взор встречался со взором Господа.
Так было и в этот день: отец Глеб сидел на своей любимой скамейке, погруженной в собственные думы, а его взгляд уже щурился где-то на пересечении моря и неба, как вдруг чья-то рука плавно легла на его плечо. Мужчина ненадолго задержал дыхание, ибо почувствовал самое родное на свете прикосновение – прикосновение руки его единственной дочери. Святой отец, не оборачиваясь, положил свою руку поверх её руки и произнёс:
– Ну, здравствуй, дочка.
После чего они крепко обнялись.
На удивление святого отца его дочь была не одна. Подле неё стоял парень – прыщавый и долговязый, лет семнадцати, с длинными волосами и в кожаной куртке. Молодой человек явно нервничал, переминаясь с ноги на ногу, и постоянно теребил что-то у себя в руке.
– Я так рада тебя видеть, папа. Извини, что незаметно подкралась. Надеюсь, не напугала?
– Ханна, дорогая, не говори глупостей. На твои выходки у меня уже много лет как крепкий иммунитет.
– Неплохо бы и мне такой же иммунитет на твоё чувство юмора.
Они оба рассмеялись, а молодой человек ещё больше смутился. После недолгой паузы отец Глеб произнёс:
– Я так понимаю, этот молодой человек пришёл с тобой.
– Да, папа, – Ханна утвердительно кивнула, – его зовут Алексей. Он – мой пациент и очень хороший друг.
– Ну что ж, тогда предлагаю нам троим разместиться здесь, – мужчина жестом головы указал на скамейку.
Ханна села рядом с отцом, а молодой человек, поколебавшись несколько секунд, присел с девушкой, чуть отодвинувшись от неё.
– Итак, я полагаю, твоему другу нужна помощь?
– Да, всё правильно, папа, – девушка набрала в лёгкие побольше воздуха и с опаской посмотрела на отца, – Лёше нужна татуировка.
Отец нахмурил брови и пристально посмотрел на дочь. Ханна была похожа на каменную статую, даже её глаза застыли в ожидании.
– Ты хочешь попросить моего благословения на это? – произнёс через некоторое время отец Глеб.
В этот момент молодой человек впервые посмотрел святому отцу прямо в глаза. Мужчине удалось разглядеть предмет, который Алексей постоянно теребил у себя в руке. Это было не что иное, как маленький крестик у него на запястье.
– Нет, папа, я хочу, чтобы ты её сделал сам.
