В далекой стране Гран-Притании, в замке молодого короля Яр-Тура шел пир. Сначала устроил король охоту, и теперь веселились воины его, пока на вертелах запекались кабаны и олени. Пили рыцари вино крепкое, закусывая перепелками и зайцами, слушали певцов и рассказчиков. Всем весело было, только один из пирующих, с рыжей косой до лопаток, сидел хмуро и воду простую попивал, виноградом закусывая.
Но никто этому не удивлялся. А то удивишься или пошутишь – а потом пятачком свинячим обзаведешься или вовсе жабой на болоте прыгать будешь. Сэр Гавейн уж дошутился, третий месяц лягушкой квакает.
Только король Яр-Тур шутить с колдуном рыжим не боялся. Любил он его как младшего брата, да и тот ему спину всегда прикрыть готов был.
— Эй, друг мой Мерлин, — окликнул король весело. – Ты лицом своим кислым все вино нам сейчас сквасишь. Гляди, девок распугаешь, один ночевать будешь!
Захохотали рыцари, но осторожно: плохо посмеешься – сюзерена обидишь, громко – а болота-то тут рядом, на любой вкус.
— Да уж распугает! – осмелел кто-то.
— Они к нему так и липнут, — поддержал второй.
— В любой деревне рыжего ребятенка с глазами разными встретить можно!
Король тоже засмеялся во все горло, голову запрокинув.
— О чем думаешь? – продолжил он, в перепелку крепкими зубами вгрызаясь.
— О том, — ответил колдун невозмутимо, — отчего во время грозы доспехи маленькими молниями колются, а волосы дыбом встают. Хочу я волшебство это, в воздухе разлитое, приручить. Еще в трудах грека Фалеса Милетского описываются опыты с янтарем…
Лица присутствующих приобрели явственное баранье выражение, кое-кто даже креститься начал на романский манер, а кто-то помянул Вотана и Ллеу с просьбой защитить. Король звучно зевнул и с сочувствием посмотрел на соратника.
— Вижу я, друг мой, нелегко тебе. Я бы тоже кислее уксуса сидел. Ну, — он поднял кубок, — что делать, раз наказал тебя Господь умом, терпи, неси свою ношу. А то, если хочешь, могу и по голове двинуть, — и Яр-Тур сжал огромный кулак, — мигом нормальным станешь. Вон сэр Юстас булавой на турнире по голове получил, так хоть и речь забыл, а зато всем довольный ходит, улыбается.
— Спасибо, добрый король мой, — с усмешкой сказал Мерлин и еще виноградину в рот закинул, — я, пожалуй, пострадаю без помощи твоей.
Оглядел король притихший пиршественный зал.
— Что приуныли, рыцари мои верные? – крикнул весело, снова кубок опрокидывая. – Не боитесь, не заразно это! Мозговитость речами умными не передается!
На лицах некоторых прочиталось облегчение.
— А кто дальше нас байками веселить будет? – рыкнул уж захмелевший Яр-Тур.
Встал один из рыцарей, сэр Ульрик, кубок поднял – пришла его очередь.
— Побывал я этой зимой, — говорит, — в стране, что Русью Волшебной называют. Много там чудес я видел, которые нам и не снились, но и многое у нас есть, чего там нет. Нет на Руси ни одного эльфа, представляете? И о лепреконах там не слышали.
Зашумели рыцари, захохотали – как не слышали, если эти поганцы на каждом шагу встречаются? Правда, поймать такого никому из них еще не удавалось.
— Зато оборотней в стране той пруд пруди!
— Что ты нам про оборотней рассказываешь? – крикнул один из слушателей. – Ты лучше скажи, хороши ли девки там? Или наши краше?
Сэр Ульрик на короля глянул, на королеву Джиневрию, славящуюся красотой и скромностью. Королева глаза опустила, но слушает с любопытством, и король Яр-Тур кивнул – продолжай, мол! И рыцари загудели требовательно. Только рыжий скучающе на гобелены закопченные смотрел и яблоко лениво жевал, не слушая рассказчика.
— Девки там хороши, — не разочаровал соратников Ульрик, — но мы-то знаем, что нет прекраснее на свете жены, чем наша добрая королева!
— Нет! – дружно загрохотали рыцари и подняли кубки за королеву.
— Но хвалятся на Руси, что именно у них живет девица красоты невиданной, которой нет на свете равных, — продолжил сэр Ульрик. – Не поверил я в это, конечно, кто может быть красивее нашей королевы?
— Никто! – с готовностью подтвердили рыцари и выпили повторно.
— Говорят, что на все руки она мастерица. Зовут Марья, Мэри по-нашему. Сватались к ней тысячи знатных женихов со всего мира, но девица так горда и своенравна, что всем отказала. А еще говорят, что сестра ее стала женой царя подземного, Кащея.
Как прозвучало имя Кащея, рыжий голову поднял, внимательно на рассказчика посмотрел.
— Завидная невеста, — почти трезво пробормотал кто-то из рыцарей. Зашептались воины задумчиво.
Расхохотался король Яр-Тур, на королеву свою с гордостью глядя. Ох, хороша! Стан тонкий, глаза оленьи, волосы как шелк, губы как розы нежные.
— Мало веры сказкам таким, — проревел он, — как известно, каждый тролль свои холмы хвалит. Нет равных Джиневрии моей!
— Нет! – с готовностью поддержали рыцари и снова выпили.
— Но, даже если вторая та девка по красоте, — продолжал Яр-Тур хмельно, — хочу я, чтобы жила она в земле гранпританской и ее славила, а не какую-то там Русь за морем. Вот мое слово: чтобы вас, рыцари мои верные, развеселить и узнать, кто хитрее и быстрее, спор я предлагаю. Кто девицу эту в жены возьмет, тому я подарю любую вещь, что он попросит. Кроме меча моего. — И король коснулся рукоятки Экскалибура.
