Есть вещи очевидные. Есть вещи непостижимые. В стремлении все упрощать и адаптировать к привычному, нам свойственно полагать вторые за первые. К числу таковых относится пространство.
Пространство представляется наиболее объективной из всех известных нам реалий: оно объемлет все и включает все. Пространство дается нам изначально и, похоже, существует вечно. По крайней мере, так полагал Пифагор.
Пространство играет самую существенную роль в жизни человека: наше бытие протекает в пространстве. Расширение пространства является одним из основных признаков эволюции биологического вида и социальных систем. Сужение пространства свидетельствует о их ослаблении и деградации. «Расширение – это все», – перефразировал слова Сесиля Родса Наполеон Бонапарт. С другой стороны, ограничение пространства – один из основных способов наказания: в детстве нас «ставят в угол», а взрослых нарушителей подвергают более радикальным пространственным ограничениям.
Пространство составляет столь неотъемлемую часть нашего бытия, что представляется совершенно естественным. Мы не задумываемся о нем, как не задумываемся о дыхании или о работе сердца. И дыхание, и сердце привлекают наше внимание только когда они дают сбой. С пространством такого сбоя быть не может. Оно всегда с нами. Мы живем внутри пространства, словно рыбы в воде. Но, в отличие от рыб, которые имеют возможность всплыть на поверхность, мы не можем ни испытать пространство, ни прочувствовать его границу.
Мы созданы для обитания в трехмерном материальном мире, и наши органы чувств приспособлены исключительно к восприятию материальных объектов. У нас нет органа, настроенного на восприятие пространства как такового. Соответственно, пространство как промежуток между объектами, либо как некий мета-объект, в который эти объекты погружены, нам недоступно. В результате, в нашем представлении пространство есть понятие без объекта. Этот факт остается вне поля внимания вследствие копирования гуманитарной сферой естественнонаучных подходов и доминирования мировоззренческой модели Нового времени.
Сегодня «пространство» – одно из самых популярных понятий, которое используется в различных контекстах. Помимо традиционных пространств физики, геометрии и географии, теперь говорят о пространствах политики и экономики, о социальном пространстве и пространстве культуры, о пространствах слова и безмолвия, текста и письма, диалога и полифонии, сцены и света, о, внутреннем и глубинном пространствах, о межличностном пространстве и о многих других. Сегодня считается, что все виды бытия человека реализуются внутри своих пространств, наполняя их действием и смыслом. Но интерпретация этих «пространств» оставляет много вопросов.
Подавляющее большинство гуманитарных исследований принимают за образец пространство физическое, понимаемое, прежде всего, геометрически. Именно такое представление пространства полагается объективной базой истинно «научного подхода» к описанию реальности. Однако подобная концепция не выдерживает серьезной критики. Прежде всего, любые «гуманитарные пространства» носят исключительно метафорический характер. А потому любые попытки увязать метафору с настоящим – физическим – пространством обречены на неудачу. С другой стороны, само физическое пространство, которое наука рассматривает как некий абсолют, таковым не является.
На рубеже XVII–XVIII веков сэр Исаак Ньютон выделил два типа пространства – абсолютное и относительное. Первое – доступно только Творцу; второе, представляющее малую часть первого, – человеку. Может показаться, что разделение пространства на абсолютное и относительное – это вопрос о целом и части. В действительности, на абсолютное пространство нельзя распространять результаты, получаемые при исследовании относительного пространства. Характеристики последнего качественно отличаются от первого в силу специфики его восприятия человеком. И даже инструментальная база эксперимента не позволяет избавиться от субъективности результатов. Игнорируя этот факт, рациональная наука, фактически, претендует на позицию Творца. Впрочем, понятие относительности, введенное Ньютоном, удивительно точно отражает суть пространства, которым оперирует человек.
Пространство в восприятии человека не является величиной постоянной. У новорожденного представления о пространстве полностью отсутствуют. Постепенно ребенок начинает ощущать свою обособленность от окружения, представляющего собой множество дискретных объектов. Ребенок учится двигаться между этими объектами, шаг за шагом расширяя доступную ему территорию. Окружающие предметы в его сознании соединяются в некий мир. Пространственный характер движений находит непосредственное отражение в языке, который эволюционирует параллельно пространственным представлениям. Детские рисунки также объективно фиксируют эту динамику. Человек развивается внутри социальной среды, что определяет социальный характер пространства. В подростковом возрасте он отделяется от среды детства (прежде всего, семьи), чтобы начать самостоятельную жизнь и войти в «большой мир». На протяжении жизни человек непрерывно расширяет свой горизонт. Далекие события, которые раньше оставались вне поля внимания, начинают волновать его все больше. С возрастом, мир человека не только увеличивается в размерах, но и обретает большую целостность, становится единым, личностным. Мы подчиняем мир себе, проецируем себя на него. Мир, который был чужим в начале нашей жизни, постепенно становится «нашим», а пространство оказывается объективным отражением этихличностных процессов.
