Читать онлайн полностью бесплатно Народное творчество - Мангас и трое смелых братьев. Калмыцкие сказки

© Алия Ягофарова, иллюстрации, 2024

© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2024

В начале марта в степи наконец-то сходит снег, и всё кругом начинает покрываться свежей травой. Эти дни у калмыков считаются священными, и долгожданное пробуждение природы они встречают весёлым праздником Цаган Сар. В переводе с калмыцкого языка это означает «белый месяц».

В дни Цаган Сар, по представлениям калмыков, обновляется не только природа, но и вся жизнь кочевников. Принято шить новую одежду, наводить порядок в хозяйстве, мыть и причёсывать скот. Ни один Цаган Сар не обходится без традиционных борцоков – сладких, сваренных в кипящем масле кусочков теста самых разных форм. Часто борцоки лепят в форме животных – верблюдов, овечек, лошадок.

Частый персонаж калмыцких мифов – дракон Лу. Зимой он прячется в воде, а весной взмывает в небо. Чтобы помочь дракону улететь, калмыки носят его куклу на палочках во время Цаган Сара. А когда Лу в небесах рычит, на Земле раздаются раскаты грома. Так в древности калмыки объясняли себе природные явления.

Давным-давно жила в калмыцкой степи женщина, и было у неё трое сыновей и дочь. Жили они в просторной и тёплой кибитке, держали овец, коров, охотились, во всём друг другу помогали и никогда не ссорились.

Сыновья были хороши собой, а дочь – так и вовсе красавица, каких не сыщешь, работящая и прилежная. Любили её и мать и братья, берегли как зеницу ока.

Братья были сильными и смелыми, зоркими и быстрыми, никогда не возвращались домой без добычи. Слава о них шла на всю степь. Их отец был славным воином и охотником, но рано умер, и берегли сыновья память о нём, старались во всём подражать отцу.

Вот как-то раз собрались братья на охоту – пополнить запасы. Мех, мясо – всё в хозяйстве пригодится! Выпили юноши перед долгой дорогой свежего чигяна, взяли с собой баранью ляжку, обняли сестру и мать и ускакали.

Когда вечером над степью разлился алый закат, мать вышла из кибитки за водой, а дочери велела разжечь очаг, братьев с охоты дожидаться. Вдруг беззвучно, а это всегда страшнее, чем с воем и свистом, влетел в орко страшный мангас. Схватил красавицу своими мохнатыми лапищами и улетел вместе с нею, унёс куда глаза глядят.

Вернулась мать в кибитку, а там пусто. Дочери след простыл, только дымок над потухшим очагом вьётся. Догадалась мать, что случилось. Мангас ведь не раз в степи промышлял, девушек-красавиц уносил в страшных лапах. Разорял стада, крал овец, разрушал кибитки и юрты, поднимал в степи пыльные ветры, и пугал самых бесстрашных охотников.

Всю ночь не смыкала женщина глаз, ждала – не стукнет ли дверь кибитки? Не послышится ли голос дочери из тёмной степи?

Наутро вернулись с охоты братья. Припасов привезли – на целую зиму хватит! Соскочили с лошадей, гривы им расчесали, дали воды. В кибитку зашли, поклонились матери, обрадовались увидеть её живой и здоровой…

Но смотрят – плачет мать. Испугались юноши, бросились утешать её, обнимать.

– Что случилось, матушка? – спрашивают.

– Сыновья мои! Горе пришло в наш дом. Унёс вашу сестру кровожадный мангас. В орко влетел и вылетел – только его и видели. Не уберегла я девочку, ох, не уберегла! Только на вас вся надежда!

Братья так и ахнули. Брови нахмурили, кулаки сжали. Стали думать: как сестру вызволять из страшного плена? У кого что ловчее получается?

Подумал старший сын и сказал:

– На всём белом свете нет такой вещи, какую я отыскать бы не смог. Иголочку разгляжу в степной пыли, головку булавочную найду на дне морском, ниточку тоненькую почую, если она в сундуке спрятана, а сундук тот в каменной стене замурован, заперт на семь замков.

Закивали средний и младший братья, – твоя правда!

– А я не глядя в дождевую каплю стрелой могу попасть, любую птицу на любой высоте сетью поймать, одним камешком семерых комаров на лету сбить! – подхватил средний сын.

Обнял на радостях старший брат среднего и на младшего смотрит. Младший даже раздумывать не стал:

– Я, – говорит, – голыми руками всё, что падает, поймать и удержать могу. Камень, катящийся с горы, поймаю, скалу на лету схвачу. Если бы небо на землю упало, и его бы удержал – ни одного облака с него не скатилось бы!

– Значит, решено! – обрадовался старший брат. – Когда мы вместе – нам всё по плечу! Разыщем втроём зловредного мангаса, где бы он ни прятался.

Ускакали братья в бескрайнюю степь.

Дня не прошло, как разыскал старший брат облако, на котором затаился мангас. Среди сотен облаков, причудливых, белоснежных, заприметил одно, с которого хвост чудовища свешивался. Пригляделся – и правда, сидит на облаке мангас, лапищами мохнатыми болтает, а рядом с ним – сестра их любимая, зовёт на помощь. И даже Окон-тенгри, мать всех калмыков, не может ей помочь.

Метко-метко прицелился в чудовище средний брат, чтобы в сестру ненароком не попасть. Туго натянул тетиву, да так, что концы лука вместе сошлись, и пустил в небо стрелу.

Вонзилась стрела прямо в сердце мангаса, и упало чудище в мягкое облако. Зашаталось облако, закачалось, и соскользнула с него девушка вниз. А от неба до степи ох как высоко! До земли чуть-чуть осталось, падает девушка камнем, вот-вот разобьётся! Но ловко поймал сестру младший брат, целой и невредимой поставил её на землю.