Седрик
Сам Седрик ничего об этом не знал. Ему об этом никто не говорил. Он знал, что его папа был англичанин, потому что мама говорила ему об этом; но потом папа умер, когда он был ещё совсем маленьким мальчиком, и он почти совсем не помнил его, за исключением того, что он был большой человек, с голубыми глазами и длинными усами, и что это было так великолепно – скакать на его плечах по комнате. После смерти отца Седрик понял, что о нём с мамой лучше не говорить. Когда отец захворал, Седрика забрали, а когда он вернулся, все было кончено; и его мать, которая тоже была очень больна, только начала садиться в своё кресло у окна. Она была очень бледной и худой, и все прелестные ямочки исчезли с её красивого лица, а глаза казались большими и печальными, не говоря о том, что теперь она была одета во всё черное.
– Дорогуша! – спросил Седрик (его папа всегда называл её так, и мальчик хорошо запомнил это), – Дорогуша, моему папе лучше?
Он почувствовал, как задрожали её руки, повернул свою кудрявую голову и посмотрел ей прямо в глаза. В её лице было что-то такое, что заставило его почувствовать, что она вот-вот разрыдается.
– Дорогуша, – повторил он, – с ним все в порядке?»
И вдруг его любящее маленькое сердце подсказало ему, что лучше бы обнять её крепко обеими руками за шею и поцеловать её снова и снова, прижимаясь своей нежной щекой к ее щеке; он так и сделал, а она склонила голову ему на плечо и горько заплакала, обнимая его так, словно не собиралась ни за что на свете отпускать.
– Да, он здоров, – всхлипнула она, – он совсем, совсем здоров, но у нас… у нас никого не осталось, кроме друг друга. Вообще никого!
Тогда, как ни был он юн, он понял, что его большой, красивый молодой папа больше никогда не вернется, понял, что он навсегда умер, как умирают другие люди, и опечалился, хотя и не мог понять, что именно вызвало всю эту печаль. Именно потому, что его мама всегда плакала, когда он заговаривал о своём папе, он втайне решил, что лучше не говорить с ней о нём слишком часто, и также понял, что лучше не позволять ей слишком долго, не двигаясь и не разговаривая, тихо сидеть и смотреть в огонь или в окно. Он и его мама знали очень мало людей и жили, как можно было бы подумать, очень одиноко, хотя Седрик не знал, что значит это жить одиноко, пока не стал старше и не понял, почему у них совсем нет гостей. Когда папа женился на ней, потом ему сказали, что его мама была сирота, и она совсем одна на свете, Она была очень хорошенькой и жила компаньонкой у богатой старой вдовы, которая была к ней не слишком добра, и однажды Капитан Седрик Эррол, заезжавший к ней домой, увидел, как она бежит по лестнице со слезами на глазах; и она выглядела при этом такой милой, невинной и печальной, что капитан не мог её забыть и в конце концов пленился ею. И после того, как в их жизнях произошло так много странных событий, они уже не только хорошо знали, но и нежно любили друг друга, и вскоре были женаты, хотя их брак доставил им много неприятностей из-за подлости кое-каких людишек. Но больше всех злился и неистовствовал отец капитана, который жил в Англии и был очень богатым и властным старым аристократом с очень дурным нравом и очень сильной неприязнью к Америке и ко всем американцам. У него было два сына постарше капитана Седрика; и по закону старший из этих сыновей должен был унаследовать фамильный титул и поместья, которые были очень богаты и великолепны; и всем было известно, что если старший сын умрет, то следующий будет наследником; так что, хотя он и был членом такой большой семьи, было мало шансов, что капитан Седрик сам по себе когда-либо обогатится.
Но случилось так, что природа одарила младшего сына добродетелями, которыми не одарила его старших братьев. У него было очень красивое лицо и прекрасная, сильная, грациозная фигура; у него была прекрасная улыбка и приятный, звонкий голос; он был храбр и великодушен, и у него было самое доброе сердце на свете, и казалось, что у него достанет силы заставить всех полюбить себя. С его старшими братьями дело обстояло много хуже: ни один из них не отличался ни красотой, ни добротой, ни тем более – умом. Когда они мальчиками учились в Итоне, с ними там никто не знался; потом, когда они пребывали в колледже, их совершенно не интересовала учеба, они тратили впустую всё своё время и деньги и почти не заводили настоящих друзей. Старый граф, их отец, был разочарован и постоянно унижен ими; его наследники не соответствовали благородному родовому имени и обещали стать в конце концов ничем иным, как эгоистичными, расточительными и ничтожными людьми, не обладающими ни мужеством, ни какими бы то ни было другими благородными качествами. Очень горько, думал старый граф, что сын, который был третьим и которого ожидало только очень небольшое наследство, оказался обладателем всех лучших даров Природы, завладел всеми прелестями, всей силой и красотой. Иногда он почти ненавидел этого красивого молодого человека за то, что тот, похоже, обладал как раз теми качествами, которые должны были сопутствовать его величественному титулу и его великолепным поместьям; и все же в глубине своего гордого, упрямого старого сердца он не мог не заботиться о своём младшем сыне. Во время одного из приступов гнева он отправил его в путешествие по Америке; он думал, что отсылает его на короткое время, чтобы успокоиться и перестать сердиться, постоянно сравнивая его и противопоставляя братьям, которые в то время доставляли ему столь много хлопот своими дикими выходками.
