Читать онлайн полностью бесплатно Эльвира Сапфирова - Маленькая повесть о большой любви

Маленькая повесть о большой любви

Что такое любовь, дед понимает внезапно. Открытие было таким неожиданным, что меняет его отношение к людям, к жизни, к жене.

© Эльвира Ивановна Сапфирова, 2023


ISBN 978-5-0060-5866-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Опять молоток куда-то забесили, – ворчал дед, глядя на пустую полку шкафа, что стоял в котельной.

– Опять молоток куда-то забесили, – ворчал дед, глядя на пустую полку шкафа, что стоял в

котельной.

Это было просторное, даже огромное, подвальное помещение двухэтажного особняка. Летом вся семья здесь спасалась от жары. Комната превращалась и в кухню, и в детскую, и в спальню. Летом… а сейчас – пустота. Мягкий осенний свет падал на плиточный пол.

– Ничего не кладут на место! Ничего невозможно найти в этом доме! Всё исчезает!

Молоток, как очередная растаявшая ценность, вызывала растерянность. Потерялось что-то важное, нужное. Молоток? Жизнь? или её смысл? Ничего не исправить, ничего не вернуть. Ощущение глубоких утрат и своей беспомощности не давало спокойно жить, раздражало.

Молоток – последняя потеря в череде неудач прошедших лет, полных безнадёжности и отчаяния. Он пенсионер, никому не нужный, выброшенный за борт человек. Жизнь заглохла, еле теплилась. Ни смириться, ни привыкнуть!

С грязной старой куртки капало, вязаная шапка прилипла к глубокой морщине у переносицы.

За спиной неожиданно щёлкнул, загудел котёл, и мужчина вздрогнул, повернулся к нему всем телом. Роговые очки съехали на мясистый крупный нос, обнажив выцветшие водянистые глаза, а рука судорожно схватилась за стоявшее рядом ведро в поисках опоры. Пнул его с досады, и мягкая пластмасса беззащитно покатилась по полу.

Шаркая калошами и оставляя грязные следы, дед поднялся с полной сумкой орехов по ступенькам в прихожую первого этажа. Широкая сильная ладонь безжалостно рванула на себя дверь и бросила. Та, громко стукнув, закрылась. Уютная, чистая прихожая сразу наполнилась запахом поздней осени, дождя, сырых гниющих листьев.

У входа, за вешалкой для гостей, стоял полупустой мешок. Хозяин отбросил старое покрывало, укрывавшее торбу, раскрыл, высыпал содержимое сумки и бережно разгладил орехи, помогая каждому найти своё место.

Прогулки по улицам посёлка полезны и для здоровья, и для бюджета. На всю зиму сделал запас! Идёт по тротуару вдоль домов, а они сами под ноги сыплются с деревьев, особенно в ветреную погоду. А если не падают, так для этого палка есть. Однажды с сойкой пришлось соревноваться, кто быстрее схватит орех. Дед видел, как она сорвала его с верхушки и с силой бросила на дорогу. Он был совсем рядом, цапнул проворно, повертел большой тяжёлый плод и положил не в сумку, в карман, отдельно. А сойка, недовольно затрещав, возмущённо замахала хвостом.

Глядя на своё богатство, вынул добытый орех, покрутил и вздохнул, подумав о жене: « Не поймёт, не оценит! Зря стараюсь!»

Вскочил, разволновался, Глухая, злобная волна поднялась опять откуда-то снизу, заполнила. И вдруг именно его, этот большой, аппетитный грецкий орех, так захотелось сейчас же самому разбить и съесть, ни с кем не делясь, что он закричал на весь дом, выплёскивая горечь:

– Куда? Куда забесили молоток?!

Прокричал и застыл в ожидании, стреляя глазами в щёлочку кухонной двери. Сейчас вылетит жена из кухни и зашипит своё «тише! Дети спят!» Вот тогда он выложит всё, что накипело, тогда он развернётся! Пусть только выглянет… Подумаешь, дети приехали. Да они каждые выходные здесь и хоть бы чем помогли отцу в саду или огороде! Так, нет, устали. А он не устал?!

Всё морозное утро вынужден был возиться с ветками спиленного сыном абрикоса. Помощник! Спилил, а ему доделывай работу. Рубил хворост и поносил всех: и жену, и детей, и зятьёв, только сноха – не в счёт. И что-то внутри росло, расширялось, и справиться с ним было невозможно. Распирало.

Совсем недавно он на это дерево и не глянул бы даже и не ввязался бы в мышиную возню. Решение глобальных проблем страны поглощало все силы, внимание. От него зависела жизнь тысяч людей, ну, или сотен, но многих. Как он скажет, так и будет! А теперь… Тишина. Он кричит, а в ответ – тишина! Только аппетитный запах пирогов обволакивает.

В животе требовательно заурчало, мохнатые седые брови нахмурились. Мысль о том, что он, диабетик, лишён теперь всех вкусностей, а жена готовит не ему, взрывала. Опять всё детям, всё внукам! Их кормит, их любит, а ему никакого внимания! Только зря царапался, тянулся за орехами. Она никогда его не любила и теперь не любит! Последняя мысль заставила сплюнуть на пол, освободить рот, забитый слюной, чтобы закричать опять:

– Где молоток, я вас спрашиваю?

Его бледное лицо с седой небритой щетиной исказила гримаса страданий, а мысли безжалостно хлестали: « Ты пенсионер! Закат жизни! И говоришь не то, и слышат не все, – он встряхнулся, перебивая этот жгучий поток, расправил плечи, вдохнул, обороняясь, – но дома-то должны услышать, в конце концов!» Быстро спрятал мешок в угол, судорожно похлопал по оторвавшемуся наполовину карману и, нарочито громко топая, вошёл в кухню, где услышал спокойный голос жены:

– Да кому они нужны, твои молотки? Проходи, грейся. Закончил свою работу?

И тут его опередили! И рта не успел открыть! Он понял смысл только первого предложения и зашипел:



Ваши рекомендации