Между землей и небом – война.
Виктор Цой
Помните: в каждом мифе есть зернышко истины, которое снова может стать нашим хлебом насущным.
Станислав Ежи Лец
Алое, тревожное солнце неожиданно выскочило, вывалилось из-за каменной гряды и ударило своими первыми утренними, но уже удушливо – жаркими лучами прямо в смуглые лица воинов. Те привычно прищурились, и ускорили шаг к выходу из узкого ущелья прорезавшего скалу навылет. Босиком, в одних белых передниках на бедрах и узких лентах – жгутах на головах, туго схватывающих их длинные, черные волосы. Нависающие стены с торчащими как наконечники стрел острыми осколками гранита, осыпающимися тут и там струйками песка, смешанного с мелким щебнем давили на них и подгоняли к выходу, к солнцу. К своему повелителю, который уже ждал их нетерпеливо разминая свое мускулистое, затёкшее в дороге тело.
Отставшие в пути ещё только поспешно занимали свои места, подгоняемые ударами бамбуковых палок, мелькавших в руках командиров и гортанными, злыми возгласами, а повелитель уже грозно взмахнул рукой. Леопардовая шкура на его плечах переливалась на солнце причудливым узором пятен, скалилась безжизненно белыми клыками со свисающей сзади морды хищника. Подбежавший худенький мальчишка тут же упал на колени, опустил голову низко к земле и протянул ему высокий, прямоугольный головной убор-шлем. Повелитель быстро надел его на голову, поправил золотые браслеты на локтях и запястьях. Легко вскочил в золоченую колесницу, запряженную двумя вороными конями, нетерпеливо перебирающими стройными, мускулистыми ногами и сдерживаемые сильными руками пожилого возницы. Ему подали большой лук и колчан с длинными стрелами, и он толкнул возницу ногой, обутой в сандалии с двумя ремешками прикреплённый к ноге. Тот тронул с места, ещё триста колесниц остепенно образовали вокруг повелителя ударную силу армии. Тоскливо и хрипло запели боевые трубы…
Пехота начала с быстрого шага, подравнивая ряды и перехватывая поудобнее боевые секиры и серповидные двуручные хопеши. Лучники огибали, обтекали войска с флангов и готовили смертоносные стрелы. Колесницы перешли в галоп, пехота припустила бегом, разваливая стройные поначалу ряды, раздался боевой клич, тут же ставший просто ревом тысяч бегущих убивать врагов мужчин. Повелитель выпустил первую стрелу, лучники поддержали его градом своих выстрелов, колесницы врубились в развалившийся строй врагов, сбивая тех с ног копытами коней, пехотинцы с воплями вломились следом… Вой и грохот сражения ударился о подножие пологой, невысокой горы и, отражённый ею вернулся эхом обратно в поле, где уже почти всё было кончено, решено.
Противники не ожидали выхода армии из ущелья и только начинали строить свои войска. Проход сквозь скалу лишил их всех возможных преимуществ, а удар появившегося прямо перед ними врага – с марша – был решительным и мгновенным. Битва была короткой и жестокой, больше походившей на избиение. Победителю достались кони, кожаные панцири, луки, сотни простых колесниц и две – украшенные золотом, серебряные шатровые столбы, скот, мешки муки и сотни пленных – будущих рабов. Потеряв на поле боя почти две тысячи убитых воинов, противник поспешно бежал с остатками войска и укрылся в крепости на вершине той самой пологой горы, у подножия которой только что завершилась битва. В ожидании штурма или осады и неизбежного позорного окончания этой короткой, неудачной войны.
