ГЛАВА 1
Третий день впустую. По ближайшему лесу я прошла сорок девять раз, вокруг дома в десять раз больше. Простучала тройную дробь по самому древнему дубу. И ничего! Не явился этот старый друид! Сил моих больше нет.
Спрашивается, что продавать в лавке травницы, если в лес без разрешения друида нельзя? Так и остается только тело. Но много ли больных захочет пусть и юное, но неприятно бодрое существо, когда у самих радикулит?
Вот она, самостоятельность. Сидела бы под боком у наставницы и горя не знала. Но раз уж согласилась на должность травницы, изволь соответствовать.
Вздохнула горько-горько да и плюнула на воображаемую плешь друида.
Ночь сегодня темная. Тучки как знали и набежали вовремя. Меня никто не увидит, если я буду осторожной. А возможно, и друид похвалит, что пришла и помогла ему, старенькому. Сидит там один и встать сам не может. Хотя, возможно, он уже окончательно того… Никто же не знает, жив ли он?
Я затянула завязки плаща у горла, поправила чепец и вышла из дома в ночь. Не самое удачное время суток для сбора трав, но что поделать?
Лампу несла не таясь. Дорожка петляла и уходила то за одно дерево, то за другое. Бояться разоблачения не стоило. Толстые стволы и свисавшие ветви закрывали лишний свет. К тому же, ростом и фигурой я не обделена, закрыть один фонарь способна.
Лес начинался сразу за задней дверью моего дома. Староста деревеньки, в которую я приехала работать, считал, мне повезло. И уверенно сказал об этом не раз и не два, и не пять. Невозможно было не согласиться.
– Прошлой травнице этот дом очень нравился, – говорил месье Дюран. – Она нас благодарила ежедневно. Очень нашу деревню любила. И домик. Прекрасный домик. Смотрите: и каменный, и комната большая, и пристройка для вашей лавки, да еще с таким окном... Говорите, хороший домик? – Я молчала. – Вот и я думаю, прекрасный. И лес рядом. Все, что нужно травнице. Прекрасный…
– Домик, – кивала я. – Не подскажете, как найти друида?
– Да он сам придет. Всегда сам приходит. Уже сто пять лет! И ни разу не подводил, – без уверенности ответил староста. – Три недели назад на свой дуб вывесил расписание рубки деревьев. А до того мы слышали, он отвел стаю волков. Придет. Потом. Как-нибудь. Вы пока обживайтесь, смотрите, какой домик. Каменный.
Нешуточное достоинство по меркам деревеньки Ансуль, население которой, свято верило, что находится вовсе не в деревне, а в пригороде Лигоса. Четыре часа пути – плевое дело для жаждущих приобщиться к тамошней суете. Особенно убежденные жители пригорода даже строили не деревянные, а каменные дома. Это был статус.
– А когда вообще обычно появляется друид? – поинтересовалась я сегодня поутру. – Есть какие-то, может быть, праздники, на которые он приходит? Как вы сами его вызываете?
– Да мы сами не зовем. Друиды – это же выжившие из ума... – Староста покосился на лес. – В общем, не зовем. Но он может прийти. О! Он может побывать на конкурсе клумб!
– Клумбы, – подтвердила я. – Цветочки и друид. Что-то в этом есть. Когда, говорите, это событие?
– Через месяц. Пока у нас идет подготовка. – Седовласый Дюран с гордостью выпятил грудь. – Месье и мадам Жопризак даже вывели особый сорт декоративной моркови и декоративной капусты.
Потом староста чуть наклонился и сообщил:
– Думаю, они победят.
Полдня я ходила по крохотной деревеньке, расспрашивая кого придется о друиде. И заодно наблюдала за подготовкой. Среди обычных дел люди как-то нашли время на клумбы.
Цветники перед деревенскими домами выглядели интереснее городских розариев. Здесь были душа, размах и какая-то присущая только этим клумбам изюминка. Наподобие декоративной капусты. По виду она, правда, мало чем отличалась от обычной и, по-моему, так же употреблялась.
Но о друиде здесь не знали ничего, хотя, может, и скрывали. Побаивались. В конце концов, если он выжил из ума, осторожность не помешает. Кто запретит ему наслать саранчу на поля или вернуть волков?
А мне делать нечего, некоторые травы нужно собирать в определенное время. Например, за три дня до полнолуния.
Под покровом тьмы я уже заполнила всю корзину. Правда, кое с чем пришлось повозиться. В ночи растения стали одинаково серыми.
Но лучшую ученицу мадам Тома не так-то просто напугать какой-то, понимаешь ли, темнотой! Ночь не ночь, но травы-то пахнут, как всегда. Перенюхала их к бесам. Попыхтела над одной, потом над другой, услышала, как сбежали ежи. Вероятно, в панике. Зато я без сомнений резала только нужное.
– И ничего друид не сделает, – бормотала себе под нос, пока осторожно срезала листики серебристого копытца. – Сам должен был меня найти. Он же отвечает за лес.
Где-то над головой неожиданно громко ухнула сова, и я выронила ножик. Сердце бахнуло о ребра и забилось сильнее. Прислушалась, но темная ночь больше не пугала звуками.
Я нащупала лезвие.
А что, если сову послал друид? Предупредить, так сказать, что пора тебе и честь знать, травница. Но что предупреждать? Я все верно делаю. Срезаю под корешок, оставляю больше половины листьев. Нет, тут меня хвалить надо. Мадам Тома всегда хвалила.
Сова опять ухнула, а за ближайшим деревом что-то зашуршало.
