Часть первая
В звёздных теснинах
1
Всё повторилось – всё стало другим.
В прошлый раз я летел на Ору с чувством первооткрывателя. Звездный мир на полусферах стереоэкрана был первозданно ярок. Сейчас мы мчались проторенной дорогой, десятки кораблей впереди, десятки позади. Хорошо известные звезды неслись навстречу и гасли в отдалении – нового не было. Я торопился. Я больше не хотел быть звездным туристом. Воин величайшей армии, когда-либо собранной человечеством, – я опаздывал на призывной пункт!
– Не понимаю тебя, – сказала Мери, хмуря широкие брови. – Без тебя в Персей не уйдут – зачем нервничать? И неужели красота мира становится меньше, если ты уже любовался ею?
– Она перестает быть неожиданной, – пробормотал я, мрачно взирая на Альдебаран, который все увеличивался.
В Мери есть что-то общее с Верой, хотя внешне они не похожи. Та прямолинейная, сухая логика, что зовется женской, у них, во всяком случае, одинакова.
– Красота – это совершенство, то есть максимум того, что всегда ожидается и всегда желается. Желаемая ожиданная неожиданность – согласись, это нелепо, Эли.
– Согласись и ты, Вера… – начал я запальчиво и запнулся.
Мери засмеялась.
– Я видела твою сестру лишь на стереоэкранах. Но ты уже не первый раз называешь меня Верой. И ошибаешься, лишь когда не прав и собираешься оправдываться. Разве не так?
Я поцеловал Мери. Поцелуи, кажется, единственное, что не требует ни обоснований, ни оправданий. Мери все же пожаловалась:
– Я думала, ты будешь мне гидом на первой моей звездной дороге. Когда-то поездки молодоженов назывались свадебными путешествиями. У меня впечатление, что наше свадебное путешествие тебе наскучило.
Я стал вспоминать, что знаю о светилах, рассказал о полете в Плеяды и Персей.
– Звездная бездна со всех сторон, и мы в нее падаем, – сказал я с волнением. – Это нужно почувствовать, Мери: звездная бездна – и ты в нее все падаешь, падаешь, падаешь…
– Звездная бездна, и ты в нее падаешь, падаешь, – повторила Мери тихо. Она опустила голову, я не видел ее глаз.
2
На Оре нас встретило так много друзей, что я устал обниматься, хлопать по плечу и жать руки. Рядом с Верой стоял Ромеро – как обычно, изящный и холодно-подтянутый. Он ограничился тем, что крепко пожал мне руку.
А у Мери спросил с нескрываемой иронией:
– Вас можно поздравить, дорогая Мери? Насколько я понимаю, осуществились ваши заветные мечты?
Если раньше я опасался, что Мери влюблена в Ромеро, то сейчас мне показалось, что она его ненавидит – так раздраженно заблестели ее глаза.
– Вы угадали, Павел. Самые заветные из моих мечтаний!
Он почтительно развел руками, церемонно склонил голову, – так, наверное, в древности изображали поздравления.
– Что это значит? – Вера с недоумением переводила взгляд с меня на Мери и с Мери на Ромеро. – Случилось что-нибудь важное, брат?
– Для меня – важное! – Я взял Мери за руку. – Познакомься с моей женой, Вера.
Я всегда удивлялся тому, как быстро могут подружиться женщины.
У мужчин мгновенное взаимопонимание не развито: мы раньше обмениваемся приветствиями, долго присматриваемся и принюхиваемся, прежде чем начинаем соображать, чего нам друг от друга надо. Условности поведения у нас сильнее – мужчины и доныне жертвы этикета. Я бы на месте Веры часок потолковал с Мери, потом дружески взял ее под руку. Вера же просто шагнула к Мери, а та бросилась к ней в объятия.
– Наконец-то, Эли! – возгласила Вера, отпуская Мери. – И ты, кажется, сделал удачный выбор, брат.
– Не очень удачный! Справочная предрекла нам развод на третьем месяце брачной жизни. Правда, уже идет четвертый…
Вера увела Мери, а я поступил в безраздельное распоряжение приятелей. Пополневшая Ольга пожелала мне счастья, Леонид поздравил, Аллан похвастался, что никогда не изменит корпорации холостяков, а Лусин, глядя на меня с нежностью, словно я был выведенным в его институте крылатым человекобыком, вдруг промямлил:
– Хочешь – подарю? Дракон! Изумительный. Летай с Мери. Райское счастье.
– На огнедышащих драконах летать только в ад, а это я погожу, – сказал я.
Прилетевший Труб увеличил общую сумятицу. Я выбрался из его крылатых объятий основательно помятым. Прошло не меньше часа, прежде чем смех и выкрики сменились упорядоченным разговором.
– Вы не сердитесь на меня, Павел? – спросил я Ромеро. – Я имею в виду совет насчет Оры…
– Я благодарен вам, Эли, – сказал он без обычной напыщенности. – Я был слепым, должен это с прискорбием признать. Наше примирение с Верой было таким неожиданно быстрым…
Я не удержался от насмешки.
– Не верю в неожиданности, особенно счастливые. Хорошая неожиданность требует солидной подготовки. Этой, как вы помните, предшествовала наша ссора в лесу.
– Неожиданности у вас будут, – предрек он. – И очень скоро, любезный друг.
Вера с Мери подошли к нам. Вера сказала:
– Нам нужно наедине поговорить о походе в Персей. Может быть, сделаем это не откладывая?
Я не понял, почему о походе в Персей нужно беседовать наедине.
– Я должен быть гидом, Вера. Мери впервые на Оре.
– Тогда приходи после прогулки в мой номер.
Лусин объявил, что не успокоится, пока не продемонстрирует мне с Мери, какой зверинец он вывез с Земли. Мы не стали огорчать Лусина и пошли к его питомцам. Одних пегасов было не меньше сотни: черные, оранжевые, желтые, зеленые, красные с белыми искрами, белые с искрами красными – в общем, всех поэтических расцветок, воинственно ржущие, непрерывно взлетающие, непрерывно садящиеся…
