День
выдался жарким. Солнце палило изо всех
сил, поливая светом и жаром растения,
здания и людей. Жара стояла уже давно,
и каждый, кто выходил из дома, провожался
окружающими, как на битву с врагом.
Кто-то кутался в легкие ткани и пытался
таким образом защитить тело и голову,
кто-то, наоборот, раздевался чуть ли не
донага.
Марина
выбрала золотую середину: ярко-красный
топ, выгодно подчеркивавший ее грудь,
и не особо длинные шорты прятали только
небольшую часть тела. Остальное же
подставлялось по очереди под лучи
жуткого солнца.
-
Опять на работу? – покачал добродушно
головой охранник, старый Викторыч,
годившийся Марине, наверное, в прадедушки.
– И как ты его не боишься? – добавил он,
понизив голос.
Марина
легкомысленно тряхнула головой:
-
Да ладно, Викторыч, не особо он и страшный.
Не красавец. Но не живодер же.
Охранник,
одетый в форму неизвестного Марине рода
войск, тяжело вздохнул, не стесняясь,
перекрестил Марину и открыл калитку,
давая доступ в огромный многоэтажный
дом, высившийся как каланча посередине
города.
Марина
благодарно улыбнулась, подхватила
стоявшую на тротуаре холщовую «рабочую»
сумку и уверенно зашагала знакомой
дорогой.
Работодателя,
чью квартиру Марина убирала вот уже
какой месяц подряд, если не боялись, то
опасались в городе многие. Сын губернатора,
«Терминатор», как прозвали его за
холодность и равнодушие во всех делах,
он родился уродом. Его внешность
отпугивала хуже характера.
Марина
тоже старалась лишний раз не смотреть
в его сторону, но не только из-за внешности.
Первые дни, когда только вышла на работу,
вздрагивала в просторной квартире от
каждого звука. Но потом втянулась,
привыкла, осознала, что она для работодателя
что-то вроде мухи: если не кружить рядом,
не тронет. Она и не кружила, убирала там,
где было пусто. Благо в квартире таких
мест попадалось более чем достаточно.
Бедная
студентка, Марина решила, что лучше мыть
полы, чем разносить тарелки. Тут, по
крайней мере, никто по заду не хлопнет
и сальную шуточку вслед не отпустит.
Работодатель и не смотрел в ее сторону.
Да и денег больше получишь, ненамного,
но все же. Была у Марины мечта, ради
которой стоило горбатиться уборщицей
несколько месяцев. Давнишняя, она грела
Марине сердце каждый раз, когда опускались
руки.
Утро
выдалось отвратительным, впрочем, как
и все предыдущие, прошедшие с рождения
Лео. Лучи жаркого солнца пробивались
даже сквозь плотно зашторенное окно.
Лео хмуро посмотрел на разложенные на
столе многочисленные бумаги, встал из
кресла, заковылял к шкафу. На часах –
восемь утра. Пора было ехать в офис.
Показываться на людях Лео не любил. Нет,
не так. Он ненавидел куда-либо выходить
из квартиры и старался все общение с
внешним миром свести к минимуму.
-
Дай тебе волю – ты запрешься в своей
пещере на веки вечные, - ворчала мать,
каждый раз насильно вытаскивая Лео
куда-либо.
Он
традиционно молчал – не видел смысла
кому-то что-то объяснять. Родители желали
ему лучшего, вот только их «лучшее»
очень сильно разнилось с тем, что
представлял себе Лео.
Он
мрачно усмехнулся: маленький уродец,
рожденный, по воле рока,
у богатых родителей. Насмешка судьбы.
Этакое изощренное издевательство. Хотя,
с другой стороны, родись он в семье
победнее, вряд ли остался бы жив. Скорее
всего, его сразу же после появления на
свет сдали бы в детский дом, и к тридцати
годам Лео уже отправился бы на тот свет,
благо способов было достаточно, тот же
алкоголь…
Лео
заставил себя оторваться от мыслей о
своей возможной судьбе, вытащил из шкафа
костюм, сшитый на заказ у именитого
городского портного, и начал переодеваться.
Через
неплотно прикрытую дверь донеслись
шаги – пришла уборщица.
-
Ты слишком беспечно относишься к своей
безопасности, - как-то сообщила Лео мать.
– Подумать только – снабдить ключом
совершенно незнакомую женщину!
-
Предлагаешь присутствовать в квартире
во время уборки и ходить по пятам за
этой самой незнакомой
женщиной?
– иронично спросил тогда Лео. – Так она
в обморок упадет уже на второй минуте,
если не раньше.
Мать
обиженно поджала губы: объяснять Лео
что-либо снова оказалось бесполезным.
Он считал, что сам прекрасно разберется
в своей жизни, без вмешательства в нее
родителей. Свои личные дела он обсуждал
только с младшим братом. Хотя… Какие
могут быть личные дела у такого урода…
Закончив
одеваться, Лео вышел из комнаты,
подволакивая ногу. Ему не было нужды
смотреться в зеркало. Он и так знал, как
выглядит, - отвратительно.
Оставив
уборщице наличные в прихожей на привычном
месте, на полочке у двери, он заковылял
прочь, на работу, будь она неладна.
