1. Пролог
«…Смерть — это не самая большая потеря в жизни. Самая большая потеря — это то, что умирает внутри нас, пока мы живем…».
– Девочка моя, поешь. Пожалуйста. Тебе необходимы силы, – заботливо произносит Клара, держа в руках тарелку с куриным супчиком. – Слышишь, Марина, тебе жизненно необходимо питаться, – настаивала женщина. – Немного поешь. Тебе же нужны силы.
Сердце Клары разрывалось на части.
Она испытывала ужасающее бессилие.
«Для голодного пища – всегда божество. Для больного отрада – лекарство. Для бессилия счастье, когда в большинстве, И корона для гордости – хамство.»
Бессилие есть единственный недостаток, который невозможно исправить.
— Я тоже не знал, кем и когда я была, – твёрдо заявила подруга Марины. – Не знала, что будет дальше. Но продолжала бороться. Искала смысл жизни. И, наконец, я поняла: чтобы познать себя, не нужно прыгать выше головы и становиться идеальным. Нужно знать, что в твоих силах, а что нет. И к сожалению, Марина, и ты должна принять страшную правду жизни. Твои дети умерли, – боль душила женщину, но такова горькая, беспощадная правда жизни. – Но ты жива. И должна продолжать жить.
– Звучит, как слова неудачника. Признание своего бессилия разве не подобно поражению? – Равнодушно прошептала Марина. – Какой же я совершила страшный грех? За что бог меня так наказал?
— Нет. Это подобно прощению себя за то, что не смог сделать ранее. Невозможно всё сделать самому, поэтому у тебя есть товарищи, которые помогут тебе, и это значит, что ты ничего не упустишь и сделаешь всё, как ты планировала. Если ты хочешь знать, кто ты, ты должен осмыслить и принять настоящего себя. Принять ужасный факт, – твердила женщина. – Со временем придёт смирение. Милая, сейчас сложно поверить, но я верю, что у тебя будет счастливое будущее. Ты прекрасная, добрая, молодая девушка.
Окончательно потеряв терпение и надежду, Клара бережно поставила тарелку на стол, максимально стараясь не разлить жидкость и тихо присела на кровать, возле ног неподвижно лежащей Марины.
С момента смерти малышей девушка потеряла смысл жизни.
Клара не представляла, как вытащить её из глубокой ямы. Тоска медленно и мучительно душила девушку.
Тоска разъедает человека, как ржавчина металл.
– Марина, время лучший лекарь, оно не сможет исцелить раны от утраты детей, но оно способно затянуть их, – печально промолвила женщина, мягко касаясь ног подруги. – Я не смогу подобрать правильные слова, чтобы утешить тебя. Но ты должна знать, что я рядом с тобой. Ты не одна. Я рядом, – уверенно и очень тихо пробормотала она.
Девушка удручённо поморщилась, сдерживая яростные слёзы.
Никто не сможет разделить её боль…Никто не сможет усмирить боль…Никто не сможет …Никто…
Марина не желала жить. В её жизнь потерялся смысл.
– Оставив неизгладимые шрамы на сердце, которые постоянно будут болеть, – оставаясь неподвижной, не сводя безжизненных глаз с одной точки, пересохшими губами простонала Марина. – Я не понимаю, как мне жить дальше. А главное, зачем?
Клара непроизвольно отвела глаза в сторону, осознав, что не в силах смотреть на подругу, которая заживо хоронит себя, каждодневно мучая и терзая своё сердце всепоглощающей болью.
На неё нахлынуло желание рассказать Марине, что благодаря Артуру, появилась надежда, что дети живы. Но страх не позволял раскрыть рта. Нельзя дарить ложную надежду.
Необходимо во всё разобраться. Если предположения Артура не оправдаются, то это окончательно убьёт девушку.
– Только усугублю ситуацию, Марина не выдержит, если информация не подтвердится, это окончательно сломает её, – с грустью подумала Клара. – С другой стороны, Арман вполне способен похитить детей и увезти их в свою страну. Да, глупо отрицать, но мой бывший деверь обладает почти безграничной властью и огромными деньгами, – робко, но целенаправленно сомнение закрадывается в душу Клары.
Жестокость Армана ей была хорошо известна. И хотя у женщины никогда не было конфликтом с бывшим родственником, она хорошо понимала, что одна кровь с его семьёй течёт в его жилах. Ядовитая кровь.
– Клара, когда мы сбежали, я, будучи беременной, искренне жалела тебя. Просто не могла себе вообразить, как можно разлучиться с детьми, – слова Марины звучали тихо, но очень убедительно, она, как будто бы исповедовалась. – Ты не стала терпеть тиранию Аравина, сразу после измены мужа приняла окончательное и бесповоротное решение развестись, невзирая ни на что, даже на угрозы со стороны мужа, что он лишит тебя возможности видеть детей, – обжигающая, душераздирающая боль засияла в девичьих глазах, казалось, что боль навсегда поселилась в её очах. – Но у тебя всегда была и будет надежда, что однажды ты встретишься с детьми. У меня же нет никакой надежды. Человек, лишённый надежды, — это просто груда мяса.