Посвящение
Эту книгу я посвящаю моей внучке Луане, которая, взяв в детстве впервые карандаш, сразу сумела в удивительных рисунках говорить о доброте и любви, изображая разных животных, коней, жирафов, слоников и других, где всегда вместе мать и ее потомство, как одно целое. Сотни ее рисунков наполнены глубоким смыслом.
К читателю
«Любовь после шестидесяти» Бориса Тенигина – книга романтика, альпиниста путешественника о встречах и жизненных ситуациях, пережитых им, о природе и человеческих чувствах.
Мы с Борисом Тенигиным знакомы очень давно, со студенческой поры, кажется, я многое знаю о нём, но вот ещё одна грань этого неординарного человека: воспоминания. Яркие, искренние, написанные художником.
Валерий Петков,
писатель, член СЖ СССР
Рассказы. Все началось со школьных стихов. Ими я исписал не одну тетрадь. Но прочитать свои стихи даже близким друзьям я стеснялся. Те стихи ушли со школьными тетрадями в небытие. Опубликовав в студенческие годы журнальную заметку, я пробудил в себе желание писать репортажи. Их печатали в нашей газете «Инженер Аэрофлота». В 1976 году статью о скалах в Крыму я послал в болгарскую газету «Эхо». Ее напечатали, и с редакцией «Эхо» сложилось многолетнее сотрудничество. Газета «Крымская правда» охотно печатала мои репортажи с покоренных ежегодно вершин. А первый рассказ родился спустя годы случайно. Блеснуло воспоминание, факт шелохнул море памяти, всплыли имена, даты, лица. Чтобы не канули они безвозвратно, собрал я в цепочку мысли и воспоминания, и записал. Родился мой первый рассказ. И пришла привычка изредка вести дневник.
Из этих дневников получилась эта книга рассказов, рожденных в разные годы
«Самое главное, имейте храбрость следовать вашему сердцу и интуиции»
Стив Джобс
Жозефина, моя поздняя любовь
Мне стукнуло шестьдесят, когда я испытал эти сильные чувства, что не были отпущены мне за всю предыдущую жизнь. Раздвинулась земля, и извергла лаву. Такой была моя поздняя любовь, – короткой, сжигающей, как хлынувший из жерла кратера огонь. Она прошлась по уложившейся череде дней, изменив устоявшийся к тем годам весь мой внутренний мир. Это не было случаем. Это было Свершение в моей судьбе, свершение, ожидаемое долгими годами. Встреча с любовью вдали от родных мне мест.
Меня сразу поразило ее имя. В этом имени слышалось эхо гор. Родители дали ей другое красивое имя. Но она еще в детстве выбрала себе имя: Жозефина. Исторических совпадений она не могла знать. Ее настоящее имя забылось, и теперь все звали ее коротко Жози.
Встретились мы с Жозефиной на Канарском острове Тенерифе. Для меня было необычайное везение быть на съемках фильма Станислава Говорухина «Пассажирка» на Канарах. Случайно я узнал об этих съемках. Но и она, и я ждали этой встречи, как Ассоль, глядя на горизонт, месяцами ждала Алые паруса. И я вошел в ее жизнь под парусом трехмачтового барка «Крузенштерн». Я пришел на нем от русских берегов к ее испанскому острову. Она с детства была влюблена в парусные корабли. Я моряком не был. На «Крузенштерн» я попал благодаря прежней работе каскадером в кино. Но событие было подготовлено предыдущим опытом каскадера, и готовностью с риском полететь к месту съемок без приглашения, без контракта.
Я увидел ее горящие восторгом глаза, и шагнул к ней. Ее зовущий взгляд вырвал меня из цепких объятий рутины, из «плавания на покой». Она раскрыла объятья души наперекор тучам, стоящим над ее дальнейшей судьбой, наперекор логики окружающих, наперекор разуму. Так свела нас судьба. Наша любовь взошла над пеленой преград, лучом, разрывающим мрак сумерек.
Мы встретились с Жозефиной. Но мне вскоре пришлось покинуть остров. Расставание не было грустным, оно было полно надежд вечной нашей любви. Она несколько лет жила одна, но оставалась официально замужней женщиной, ожидающей развода с бывшим супругом. Лишь наши души парили вместе. Мы жили нашей будущей встречей. Церемония развода была сложной. Развод затянулся. И полетели письма. Полные страсти, мыслей, откровений. Цепочка между нашими сердцами. После ее смерти я храню в памяти каждое слово, написанное нашими сердцами.
Ранее она не говорила на русском, но быстро выучила мой родной язык. Первые письма казались смешными из-за испанского слога, переводимого на русский. Она писала: «…ты здесь со мной в каждом секунде дня и ночи. В понедельник, когда поехала в Санта Круз, даже представила себя, что ты рядом со мной на машине сидишь… Не говоря о мистике…».
«Я сейчас дома, а сперва тебе напишу. Это единственная возможность сообщать мои чувства, мысли. Я ни с кем не говорю о нас. Никто не будет понимать. Я сама не понимаю. Хочу сохранить это счастье в глубине души».
«Сегодня с большой грустью проснулась, не знаю почему. С утра хожу нервная, неспокойна, взволнована, с большой тоской. Кажется, что сердце моё разрывается от любви, тоски. Не знаю, что это такое. Мне не можешь объяснить? Жду того момента, когда лицом к лицу можем говорить, целый день, а не только несколько минут… Не знаешь, где продаётся терпение?».
