* Амелия Делорус вошла в ярко освещенный зал с натертым до блеска полом, тяжелыми люстрами из хрусталя и бархатными шторами нежно-розового оттенка. Это ее первый сезон. Первый бал. От волнения даже дышать было трудно, а голова полнилась множеством мыслей, надеждами и предвкушением новых незабываемых впечатлений.
Обычно если в семье подрастает юная леди, то в честь первого сезона бал устраивается в семейном имении. Но из-за затянувшейся поездки отца по важному делу Амелии в сопровождении матушки пришлось ехать в дом кузины, которая тоже была дебютанткой.
Девушка покрепче сжала руку матери и смело шагнула вперед. В зале было много аристократических особ, которые уже порядком успели приложиться к вишневому пуншу. Раскрасневшись от горячительного напитка, они с удовольствием болтали между собой. Оркестр готовился исполнить следующую мелодию, и Амелия понимала, что совсем скоро будет танцевать первый вальс с незнакомым мужчиной. Эта мысль приводила ее в восторг и нервировала одновременно.
– Добрый вечер, герцогиня Ландеваль, – к ним подошел высокий молодой человек с белокурыми волосами. – Разрешите представиться, Джеймс Оуэн, граф Чендарлен, – он учтиво склонил голову перед герцогиней и затем повернулся к Амелии.
– Рады видеть вас, граф, – герцогиня Ландеваль присела в реверансе. – Это моя дочь, леди Амелия Делорус.
Улыбка графа сделалась шире: он не отрываясь смотрел на молодую леди. Забывшись от волнения, она спешно сделала реверанс.
– Вы прекрасно выглядите, миледи, – обратился граф к Амелии. – Позволите пригласить вас на танец и вписать имя в книжку для танцев?
– Конечно, милорд, – с легкой улыбкой ответила она, открывая миниатюрный карне из перламутра, украшенный камнями, и вписывая имя графа маленьким карандашом.
– Сегодня прекрасная погода, не находите? – произнес мужчина, слегка наклоняясь к ней.
– Да, милорд, – ответила Амелия, мысленно закатывая глаза, – только разговоров о погоде ей сейчас и не хватало.
Чуть позже еще пять английских пэров пригласили юную леди на танец и их имена были благополучно вписаны в книгу. С несколькими она уже успела повальсировать. Все они были неплохи собой и вежливо улыбались Амелии, но она чувствовала какое-то притворство в их улыбках. Дикое волнение и ожидание волшебства от первого бала потихоньку оставляли ее. На смену этому приходили скука и усталость.
– Мама, неужели все балы проходят в столь пустых разговорах и бесконечной круговерти танцев? – слегка наклонившись, спросила Амелия.
Мать укоризненно посмотрела на нее и тихонько ответила:
– Амелия, неужели ты находишь балы скучными? Столько почтенных джентльменов обратили на тебя свое внимание.
– Мне претит эта бесконечная погоня за титулами со стороны девушек и приданым, на которое рассчитывают ушлые кавалеры. Кажется, что никто здесь на самом деле не заинтересован друг в друге, – огорченно произнесла Амелия, обводя взглядом богато украшенный зал.
Она любила мать, но герцогиня была не особо требовательна к подобного рода вещам. Женская роль послушной супруги и хорошей родительницы была словно для нее писана, но Амелии это казалось примитивным образом существования. В своем отношении к жизни она больше походила на отца – сильный характер, пытливый острый ум и тяга к знаниям. Разве что красотой она пошла в мать: прекрасная фигура с тонкой талией и округлыми бедрами; длинные русые волосы обрамляли красивое лицо с белоснежной кожей и маленьким, слегка вздернутым носиком. Голубые глаза с пушистыми ресницами и девичий румянец придавали ее образу нежную игривость.
– Прекрати, Амелия, ты же не хочешь остаться в старых девах? – одернула ее мать.
Амелия тяжело вздохнула: матушка никогда не поймет ее стремлений. Неужели только в замужестве дело? Женщины сами по себе ничего не стоят? Думая о том, чтобы поскорее вернуться домой, она повернула голову в сторону дверей и увидела его.
У самого выхода из зала стоял высокий темноволосый мужчина в черном фраке и лениво оглядывал присутствующих. Красивое лицо джентльмена выражало невозмутимое спокойствие, а на губах играла легкая полуулыбка. Внезапно его взгляд остановился на Амелии. *
– Стоп! Снято! – голос режиссера раздался словно из другого измерения.
Лиза Карлтон настолько вжилась в роль Амелии, что даже забыла, где находится. Съемки исторического любовного романа начались два дня назад, и она уже успела проникнуться искренней симпатией к своей героине.
– Десятиминутный перерыв и продолжим! – снова крикнул режиссер.
Лиза направилась в сторону улицы: тело ныло от тугого корсета и хотелось хоть немного глотнуть свежего воздуха.
Томас Бенвелл, герой которого должен был стать главным обольстителем леди Амелии, прищуренным взглядом провожал Лизу до самого выхода. Чрезмерная самоуверенность актрисы, проявившаяся с момента их знакомства, очень раздражала его. «И почему на роль Амелии выбрали именно ее? – думал он. – Полно же других интересных и подходящих актрис с менее завышенным эго. Да, сложновато будет играть любовь с этой…».
– Том! Ты мне нужен! – Карл Уотсберг, сценарист, махнул рукой, подзывая его к себе. Том несколько раз моргнул, отвлекаясь от беспокойных мыслей, и направился к Карлу.
