Когда Антон находился в перегоне между станциями Фрунзенская и Спортивная, в его голове всплыли слова, произнесённые восторженным тоном полторы недели назад одногруппником: «Тоха, поехали 28 числа на футбол, московское дерби! Пива повьём, по шаурме съедим, на секторе поорём!». «Слушай, Сань, я бы с радостью, но мне надо на дачу уезжать вечером, после учёбы, ехать помогать отцу траншеи копать», – ответил он, изобразив сильное чувство досады оттого, что не сможет попасть на матч между ЦСКА и Спартаком, и думая в тот момент о назначенном им две недели назад свидании с подругой сестры. «На переправе коней не меняют. Уговор дороже денег. Назвался груздём, полезай в кузов», – повторял у себя в голове герой-любовник, глядя в глаза приятелю, как бы в оправдание своего отказа и лжи.
И вот наступил день «Д», 28 апреля 2012 года. То был невероятно солнечный, и тёплый – после затянувшегося морозного февраля и серого, промозглого марта – день середины весны, пронизанный предвкушением скорого наступления майских праздников, отдыха, веселья, пьянства и кутежа. Вернувшись после учебного субботнего дня домой, Антон побрил голову, оставив около 1 миллиметра волос, погладил белую рубашку и голубые джинсы легендарной 501-й модели, начистил тяжёлые ботинки со знаменитой жёлтой отстрочкой так, что в их глянцево-чёрном блеске можно было увидеть собственное отражение, смахнул роликом пыль с пиджака серо-голубого цвета, оделся, дополнив образ красными подтяжками, взял портмоне с ключами и, зайдя на углу дома в цветочный магазин за букетом кремово-белых роз, поехал на свидание.
И теперь, когда поезд московского метро вёз его навстречу романтическому вечеру, Антон вспоминал тот разговор с Сашкой, придуманную легенду с поездкой на дачу, и никак не мог отделаться от угрызений совести за обман своего приятеля, за измену любимой команде. Оперевшись плечом на стену вагона у двери, он держал букет роз бутонами вниз, смотрел перед собой в одну точку на оранжево-грязном полу и малодушно давал себе взятки, что свидание было назначено раньше, что ЦСКА может не выиграть, и тогда будет упущен шанс приятного времяпрепровождения. В конце концов, Кристину он обхаживал уже пару месяцев и, более того, в одном из разговоров договаривался о чаепитии у неё дома. А чая у Антона не было на тот момент уже очень давно, поэтому тешил себя искренней надеждой ночью забить пару голов, а утром 29 апреля в самом деле отправиться на дачу помогать отцу. И всё бы ничего, да только Кристина жила в районе станции метро Университет, на улице Марии Ульяновой.
И вот, когда поезд остановился на станции метро Воробьёвы горы, нежное апрельско-майское солнце залило своим ласковым светом вагон и половину лица Антона сквозь мутно-грязное стекло двери. Молодой человек повернул голову направо и увидел, как в предзакатных лучах и сочной молодой зелени утопал стадион Лужники. «А ведь я мог сейчас быть там», – подумал Антон, прищурившись глядя вдаль. Но пути назад уже не было, двери, как в большинстве «Ежей», с шумом закрылись и состав отправился прямиком к станции метро Университет. Сердцебиение у молодого человека участилось, ладони начали потеть, особенно левой руки, державшей букет, который был завёрнут в целлофановую упаковку, а за грудиной всё сжималось. Но в чём причина: предстоящая встреча с очаровательной девушкой, воображение царившей на стадионе в данный момент волнующей атмосферы, угрызения совести? Счёт времени был потерян, три минуты в пути пролетели подобно мгновению, рефлексировать было некогда – голос Юлии Романовой-Кутьиной уже объявил: «Станция Университет». Единственное, чего хотелось Антону в то мгновение, чтобы рядом был кто-то, кто парой ударов ладонью по лицу унял бы его дрожь, робость и стеснение. На свидания ходить – не на стадионе заряжать: тут смелость надо. Коротко и по возможности глубоко, будто намереваясь опрокинуть рюмку, молодой человек выдохнул через рот, выскочил из вагона и по-московски торопливо побрёл к выходу из подземки.
