Зал ресторана был украшен яркими поздравлениями, задрапирован серебристыми портьерами и впечатление оставлял по-настоящему праздничное. Мы с Красовским устроились за предпоследним столиком, вместе с нами оказалась немолодая солидная пара.
Мы сразу познакомились, и Ариадна Сергеевна, как звали женщину со смеющимися глазами в бархатном шоколадного цвета платье, иронично воскликнула:
– Так это ты Маша, которая слишком красива? – и, повернувшись к мужу, констатировала: – И в самом деле, нельзя быть красивой такой.
Тот посмотрел на меня каким-то странным придирчивым взглядом и предложил:
– Маша, а вы не хотите мне попозировать? Я художник и давно ищу типаж для своей исторической картины. Может быть, уделите мне несколько часов? Я пишу довольно быстро и надолго вас не задержу.
Я растерялась, а Красовский тут же напрягся. Заметивший это Эдуард Васильевич толерантно обратился к нему:
– Вы можете прийти ко мне в студию вместе. Позировать нужно будет в одежде, мне нужно только лицо.
– А по фотографии нельзя? – сумрачно поинтересовался мой ревнивый спутник.
Они оба замахали руками.
– Что вы! Это бессмысленно! Теряется сама жизнь. И мне нужно специфическое выражение горя и надежды одновременно, – он вопросительно заглянул мне в глаза: – Думаю, у вас получится. Очень выразительное лицо.
Я поняла, что передо мной серьезный художник, скорее всего, даже весьма известный. Но все равно пришлось вежливо отказать:
– К сожалению, не смогу. У меня очень мало свободного времени. Я учусь и работаю.
– А где, если не секрет? Инна говорила, что вы медик? – вступила в разговор его жена.
– Да. Осталось полтора курса нашего медунивера.
– Медунивера? Не медакадемии?
– Нет. Переименовали в прошлом году. Теперь нас обучают по европейским стандартам.
– Если б они еще были лучше наших… – с сомнением заметила Ариадна Сергеевна. – А то в этом большие сомнения.
Спорить я не стала. Я и сама думала так же.
Заиграл туш, мы быстренько встали в созданный гостями коридор, по которому торжественно пошли молодожены. Как водится, их закидали монетами и зерном. Потом все вернулись на свои места. Сказав короткий спич, ведущий объявил вальс молодых. Танцевали они неплохо, сделав несколько кругов по залу а потом потребовали, чтоб к ним присоединились гости.
Мы с Алексеем вышли тоже. Он по-старинному заложил левую руку за спину, обхватил меня за талию правой, и мы легко понеслись по залу, улыбаясь друг другу. Но вскоре мое радужное настроение было сбито чьим-то слишком пристальным вниманием.
Повернув голову, я заметила за одним из столиков мужчину лет за сорок, осматривающего меня как товар на рынке. Я отвернулась и посмотрела на своего кавалера. Красовский тоже обратил внимание на этот торгашеский взгляд и мрачно хмурился.
– Не нравится мне этот тип, – признался он мне, прижав чуть плотнее. – Морда наглая до невозможности.
– Ну, если уж ты так говоришь, значит, так оно и есть, – слегка поддела я его. А что? Алексею тоже беспардонности не занимать.
Сели застолик, и понеслось – поздравления, крики «горько», бесконечные тосты, подарки молодым, выступления приглашенных артистов. Все было здорово, и можно было бы веселиться, если б не этот неотступный тяжелый взгляд, будто тот неприятный мужик корову покупать в моем лице собрался и не знает, стоит раскошеливаться или нет. А вдруг корова-то недойная?
Объявили белый танец. К Лехе тотчас подлетела какая-то шустрая бабенка, сдернула его с места и утащила на танцпол. Я сразу поняла, что сейчас будет, и пожалела, что не удрала в туалет. Но кто же знал, что мне нужно спасаться бегством?
Как я и предполагала, ко мне подошел тот наглый мужик. Не спрашивая, схватил за руку и буквально уволок с собой. Повадки у него были нахрапистые, как у бандита. Это мне ужасно не понравилось, но скандалить не хотелось. Не могу же я испортить такой день любимой подруге?
– Итак, ты – Маша, – констатировал наглый тип. – А я Артур. Будем знакомы.
Я промолчала. С чего бы мне с ним знакомиться?
– Заработать хочешь, Маша? Большие деньги получить? – он не сомневался в моем согласии.
– Я своим телом не торгую! – жестко осадила я и по его жестко сжавшимся губам и похолодевшему взгляду поняла, что попала в точку.
– Речь идет о миллионах, деточка! – прошипел он. – А я своего упускать не привык!
Это как? Он меня что, уже продал?
Видимо, мое лицо ясно выразило то, что я думаю, потому что он ухмыльнулся и заверил меня:
– Да, тебя уже купили, деточка. Рыпаться бесполезно. Лучше соглашайся добровольно, получишь большие бабки. И твои родные будут только рады.
Это за кого он меня принял? Решительно освободилась и пошла на свое место. Музыка в это время как раз закончилась, и моего демарша никто не заметил. Кроме Алексея. Едва я устроилась за столом, как он сел рядом и обеспокоенно спросил:
– Что он тебе сказал? У тебя от гнева аж глаза сверкали.
– Похоже, это владелец какого-то подпольного борделя. Заявил, что меня продал за миллионы и рыпаться бесполезно.
– Вот как? Похоже, его крышуют на самом верху, – Красовский исподлобья взглянул на небрежно развалившегося на стуле Артура. – Мерзкий тип, – он помрачнел. – Это проблема.
