Последнее, что я увидела, – побелевшие губы мужа. А потом в небольшом зале дома профсоюзов погас свет.
Плотнее прижала сына: несмотря на то, что хорошо знала сценарий показа, ощутила нарастающее напряжение. Сердце словно сдавила рука повара, выжимающего сок из лимона.
Присутствующие зашикали, мужчина позади хмыкнул: «Мало завешанных чёрным картин, так ещё это».
Из динамиков прозвучал бодрый женский голос:
– Здравствуйте, товарищи! Вас приветствует автор выставки Семён Невзоров.
Прожектор осветил чёрно-белую фотографию. На ней мужчина в клетчатой рубашке держал в руках фотоаппарат, заслонив им лицо. В объективе угадывалось отражение бескрайнего русского поля.
В зале тишина наполнялась пониманием происходящего, становилась мягкой, податливой, как тесто в руках хозяйки.
– Выставка называется «Незримые», – продолжала женщина из динамиков. – Почему именно так – решать вам.
Прожектор выключился и через секунду осветил новое фото чуть левее прежнего. С него на нас смотрел мальчуган лет пяти – таким серьёзным, пронзительным взглядом, что невольно заставлял задуматься: что же увидел этот ребёнок? И лишь потом оцепеневший зритель вздрагивал и замечал размытый контур позади мальчика. Можно догадаться, что это женщина.
– Андрею четыре с половиной, он из детского дома, – прокомментировал голос.
Свет опять погас. А потом вновь в ярком круге – чёрно-белая панорама поля. Чёткие светлые колосья пшеницы с тонкими волосками по краям. Вдалеке виднеется темнота леса. А между ними, в среднем плане, словно зависла серая пелена, на которой кружочками поблёскивают капельки то ли росы, то ли дождя.
Я знала все эти фотографии вдоль и поперёк. Но в большом формате, в такой необыкновенной обстановке они воспринимались совсем иначе, чем дома на кухонном столе. Почти полгода мы с Сеней тщательно отбирали снимки, думали, как представить их наиболее выигрышно.
Правда, без Кольки, друга мужа, вряд ли получилось бы организовать выставку, а уж до подобной эффектной подачи мы не додумались бы.
Его идея – завешать картины и освещать по одной прожекторами сначала нас с мужем насторожила. Но Колька умел убеждать, а его девиз «Инновациям дорогу» стал решающим аргументом в долгих спорах. Тогда я сказала мужу: «А ведь и правда, Сеня, это свежая мысль. Когда я хочу разнообразить выпечку, но при этом не добавлять лишних ингредиентов, кладу лимонную цедру. Вроде и то же самое тесто, но вкус отличается ароматом и освежает».
И теперь не только зрителей, но и нас самих пробирало до мурашек и вместе с тем завораживало, заставляя внимательно вглядываться в детали каждой фотографии.
Мужчина, который вначале недовольно высказался насчёт ткани, произнёс:
– Действительно, незримо. Но как тонко.
Когда представление основных картин закончилось, включился свет. Сначала мягкий, чтобы не шокировать глаза зрителей перепадами освещения. В полутьме фотографии казались объёмными, а персонажи на них – живыми.
Я подумала: «Наверное, это только мне так кажется. За время подготовки к выставке все снимки стали нам близки, как родные». Посмотрела по сторонам, стараясь считать реакцию публики по лицам и жестам.
Маститые фотографы кивали, шёпотом обсуждая увиденное. Журналисты обступили Семёна: одни строчили в блокноте, другие держали на весу диктофон. Пара микрофонов протянулась от видеокамер.
Я видела, как Сеня отвечал, глазами обшаривая зал. За спинами зрителей и корреспондентов нас с Гешкой он не замечал. Поэтому потянула сына к фотографии, которая висела ближе к мужу.
К фотографу обратилась молоденькая журналистка:
– Товарищ Невзоров, вам помогал кто-то в организации выставки?
– Галина, супруга. И школьный друг – Николай Остапов, – я увидела, как Сеня ухватил за локоть стоявшего неподалеку друга и вручил корреспондентам, а сам направился к нам.
Мы оказались возле памятной фотографии: впервые съездили на Японское море летом прошлого года – накануне первого сентября. Тогда сын пошёл в первый класс. На фото привольно раскинулось море, а на горизонте, охваченном туманом, едва различались баржи, замершие на якоре.
– Сбежал? – прижалась головой к плечу мужа.
– Колька справится, – прошептал Сеня, потрепав сына по голове. – Геш, помнишь, откуда фото?
Тот кивнул:
– Я бы хотел ещё туда поехать.
– Поедем, сынок, непременно поедем.
В зале вдруг загудели, послышались возмущённые возгласы. Муж обернулся и прошептал:
– Чёрт…
Я тоже посмотрела назад и упёрлась взглядом в торчащий гвоздь на стене. Если правильно помнила, там висел крупноплановый натюрморт с хлебом и крупинками соли. Куда могла деться фотография?
Журналисты засуетились, снимая пустоту и заваливая вопросами организаторов выставки. Сеня двинулся вперёд, но Колька уже отвечал корреспондентам, словно маг, делая успокаивающие пассы руками.
