Я видела его холодный и отчасти отрешенный взгляд даже в темноте, несмотря на лицо, которое он надевал каждый раз, приходя ко мне, – маску ужасного чудовища. Сначала я пыталась понять, кто может за ней скрываться, но со временем искра интереса угасла. Сейчас меня совершенно не волновала персона, что пряталась за личиной монстра. Я лишь молилась, чтобы все прекратилось. Слезы уже давно кончились – я просто не могла плакать. Голос сел, из-за чего я больше не кричала – меня все равно никто не услышит.
В первые дни я надеялась на спасение или на то, что похититель сжалится надо мной, но с каждой секундой лишь убеждалась в обратном.
Никто не придет за мной. Никто не вызволит из ловушки. А человек в черном никогда меня не отпустит. Он будет стоять рядом, потом обойдет по кругу. Его горячее дыхание обожжет ухо… Он что-то прошепчет, нагоняя ужас, вызывая новый приступ плача. А единственная мысль, что будет в моей голове «только бы он не ударил меня».
Потом он уйдет, оставив меня одну.
Сколько я уже не спала? День? Два? Неделю? Я даже не знала, как много времени прошло с момента, как попала в лапы похитителя. Мое существование тянулось бесконечно долго. Я не видела дневного света, часов в комнате тоже не было.
Как же я устала. Так хотелось, чтобы все закончилось.
Открылась дверь, и узкая полоска света от лампы, находящейся где-то за гранью видимости, упала на пол. Я сощурилась, смаргивая выступившие на глазах слезы, но лишь до тех пор, пока в проеме не возникла тень. По коже побежали мурашки.
Человек в черном прошел мимо, придвинул ко мне стул и сел на него. Маска оказалась прямо напротив меня. Я опустила взгляд, не желая смотреть на мужчину.
– Если ты не ответишь на мои вопросы, я убью твою мать. – У него вышло привлечь мое внимание. До этого он не угрожал – лишь запугивал, чтобы я стала податливее. – Итак, скажи, что ты знаешь о своем отце?
– Ма-а-ам, – протянула я, залетая в коридор. Дверь за мной захлопнулась, я же бросила на пол сумку и наспех стащила с себя грязные сапоги. – Мама!
– Что случилось, дорогая? – послышалось с кухни, и я тут же туда рванула.
– У меня новости. Ты не поверишь!
Я вмиг очутилась рядом с плитой, на которой закипала вода для супа, и затрясла папкой с документами перед лицом матери.
– Что это? – как ни в чем не бывало протянула мама.
Она взяла из моих рук папку и раскрыла ее. Медленно просмотрела документы. Выражение ее лица сменилось моментально. Брови приподнялись, а затем губы растянулись в обворожительной улыбке.
– Неужели?! Повысили?
– Да! Я сама не могу в это поверить просто! Андрей будет в шоке. Я уже представляю его лицо, когда выложу перед ним свой новый пропуск.
– Жнецова Владислава Николаевна, старший следователь, – прочла вслух мама. – Прямо как твой отец. Ты у меня такая умница!
– Ты же знаешь, что без твоей поддержки у меня бы ничего не вышло.
– А Андрей твой пусть теперь молчит и не выскакивает из-под своего ноутбука. Только и может, как причитать, что работа у тебя плохая, что не ценят тебя. Что профессия, мол, не женская.
– Он просто ничего не понимает, – прокричала уже из коридора, поднимая с пола сумку, в которой принесла недостающие продукты для супа. По пути с работы заскочила в магазин и купила то, что забыла взять мама.
Вернулась на кухню, чтобы все выложить.
– Его бухгалтерия совсем замучила, только о ней и думает, да говорит, что не должен таким заниматься. Жалеет, что в свое время родителей послушал и отучился не там, где мечтал. Он же хотел журналистом быть, а тут не срослось. Вот Excel его и достал. – Я сделала глубокий вдох и водрузила банку фасоли на столешницу.
– Надо было своей головой думать. Ты, вон, меня не послушала и теперь работаешь там, где всегда и хотела. Я все поражаюсь твоей целеустремленности. Двадцать шесть лет – а уже старший следователь.
– У меня был отличный пример.
– Отец бы гордился тобой, дорогая. – Мама отложила в сторону ложку и подошла ко мне, чтобы обнять. В нос ударил запах шалфея и лимона – именно так пах мамин шампунь, которым она пользовалась уже очень много лет.
– Я скучаю по нему.
– И я, дорогая. Я тоже.
Возникла тишина и, казалось, что радость покинула помещение. Мы обе поникли, вспоминая о моем отце – замечательном человеке, раскрывшем множество дел. Он, как и я, был старшим следователем отдела по расследованию особо тяжких преступлений. Правда, стал он им около тридцати пяти лет, хотя очень долго к этому шел. Его до сих пор ставят в пример начинающим сотрудникам полиции. Может потому, разглядев во мне – его дочери, – потенциал, у начальства не осталось вопросов о том, кого назначить на освободившееся место. Сама же я работаю в органах с третьего курса. Начинала помощницей инспектора в отделе кадров, после окончания ВУЗа была назначена помощницей следователя, но занималась, в основном, документацией. Затем, по случайному стечению обстоятельств, стала свидетелем преступления, после чего самостоятельно смогла расследовать его. Тогда-то я и получила должность следователя, которым проработала по итогу три года.
Неделю назад теперь уже бывшего старшего следователя повысили, и необходимо было назначить нового. На место претендовали многие. Люди куда опытнее меня. Только раскрываемость дел у них за последние пять лет была ниже. Нет, я совсем не хвастаюсь, просто повезло чуть больше. В итоге, главными кандидатами стали я и мой коллега Шурик. Сашке тридцать два, у него жена и двое детей. Ему эта должность была важнее, чем мне, но в последний момент он соскочил. В семье что-то произошло, из-за чего ему в срочном порядке потребовался неоплачиваемый отпуск.
