Эта бочка с мёдом ничем не отличалась от множества других, отгруженных пчеловодческим комбинатом заказчику. Но именно в ней обнаружилась ложка дёгтя, повлекшая за собой самые серьёзные последствия.
Во-первых, был уволен директор комбината. И правда: несколько грамм пахучего зелья способны испортить аппетит сотням людей, отвратить покупателей от чудесного, экологически чистого продукта, а имидж крупного хозяйства уничтожить навсегда. Простить такое? Ну нет…
За директором последовал начальник охраны. С ним тоже всё было ясно: на территорию пчелокомплекса проник злоумышленник, сделал своё чёрное дело и исчез в неизвестном направлении… Какие тут могут быть вопросы?
Был уволен и финансовый директор. Казалось бы, этого-то за что? А причина была. Он ведь ещё в позапрошлом квартале проплатил поставку суперсовременных ульев из Германии (с сенсорным управлением, системой видеонаблюдения и телеметрией в одном блоке), а их всё нет и нет. Объяснения со стороны поставщика невразумительные. Мол, улья проходят адаптацию к российским условиям эксплуатации. Пчёлы, видите ли, у нас другие! Может, оно и так, но зачем же делать стопроцентную предоплату, а после доплачивать трижды?
Последним свой пост покинул главный бухгалтер. Ну, этого-то всегда есть за что уволить (если не посадить). Объяснения не требуются.
Новые руководители, пришедшие на смену старым, приступили к исполнению своих обязанностей. Жизнь пчеловодческого хозяйства потихоньку вошла в прежнее русло.
Чего-чего, а петь Виктор Алексеевич любил. Особенно нравилась ему оперная классика. Её он мог распевать часами, находя в воспроизведении чарующих звуков неизъяснимое наслаждение. Единственное, что немножко огорчало – отсутствие слуха. Ему сказал об этом ещё в четвёртом классе учитель пения, огласив свой приговор сразу после того, как поставил годовую «тройку». Он бы поставил и двойку, но это было бы несправедливо по отношению к старательному ученику, с готовностью отзывавшемуся на малейшую просьбу что-нибудь пропеть. Правда, такая просьба прозвучала лишь однажды, но учитель понимал: наличие слуха – дар божий и даётся не каждому. Так что маленький Витя не заслужил не только «двойки», но и малейшего упрёка.
Однако, отсутствие слуха порождало ощущение лёгкой неполноценности и с этим надо было как-то бороться. И выход был найден: Виктор Алексеевич просто делал то, что ему так нравилось – пел всё подряд. Кстати, в его репертуаре была не только мировая классика, но и песни Аллы Пугачёвой и Филиппа Киркорова, Людмилы Зыкиной и Николая Баскова, Земфиры и Иосифа Кобзона. И всё это он исполнял с душой, с чувством, с толком, с расстановкой. И жить становилось легко и радостно.
Одно плохо: не было у него благодарных слушателей, а те, кто каким-то образом оказывался под воздействием звуков, издаваемых его голосовыми связками, спешили выйти из-под обстрела. Но ведь это была не его проблема?
Ещё Виктор Алексеевич любил насвистывать какую-нибудь мелодию. Что тоже вызывало однозначную реакцию у слушателей, выражавшуюся в страдальческом выражении лица и желании поскорее покинуть освистываемую территорию. Но всё это были мелочи, не способные отвратить исполнителя-энтузиаста от любимого занятия.
Шли годы. Тяга к пению становилась всё сильней, слушателей – всё меньше. Были и положительные моменты, с этим связанные. Например, он практически не употреблял спиртное. В одиночестве пить не имело смысла, в компании же после первой рюмки его неудержимо тянуло что-нибудь пропеть. Как результат – испорченное настроение у слушателей и нежелание оных встречаться с Виктором Алексеевичем вновь.
И стало любимым времяпровождением поклонника песенного искусства катание на велосипеде по просёлочным дорогам. Здесь не было слушателей – ни благодарных, ни неблагодарных – и он мог оттягиваться по полной. Так что для своих лет Виктор Алексеевич выглядел весьма неплохо и справедливо усматривал в своей моложавости благотворное влияние песенного искусства.
В тот день он отправился в очередной велопробег по окрестностям. Свернул с шоссе на просёлочную дорогу и помчался лесом. Заскрипели втулки и педали, замелькали ёлки и сосны… Захотелось петь во всё горло и Виктор Алексеевич не стал себя сдерживать: сначала исполнил арию Каварадосси из оперы «Тоска» композитора Джакомо Пуччини, после чего зазвучала ария Тореадора из оперы «Кармен». Тут было, что послушать, и неудивительно, что птицы благодарно смолкли, боясь внести в божественное звучание своё неуместное в данном случае щебетанье.
Воодушевление было столь велико, что Виктор Алексеевич не сразу обратил внимание на странное поведение переднего колеса. В шине упало давление! Она попросту сдулась! Пришлось остановиться.
Недолгое обследование резинового изделия подтвердило худшие опасения: из шины торчал ржавый гвоздик, тут же с отвращением выброшенный в кусты. Стало не до пенья. А если учесть отсутствие насоса, клея и кусочка резины для заплатки, то никаких других вариантов, кроме возвращения пешком, не было. И Виктор Алексеевич тронулся в обратный путь.
