Я неслась по ночным улицам, в давя в пол педаль газа, свет фонарей освещал мне путь, но я не замечала ничего кроме узкой полоски дороги, вырисовывающейся у меня перед глазами. Прикуренная сигарета тлела между пальцев, так и не коснувшись моих губ, я неслась, сама не знаю куда, просто не думая в этот момент ни о чем, летела так, даже свист стоял в ушах, в вакуумное оцепенение погружала музыка, спокойная, тревожная. В голове не было ни одной мысли, только скорость, которая рвалась изнутри и передавалась машине, которая понимала, что сейчас только и требовалось, что лететь только вперед, молча, не возражая, не предупреждая об опасности. Вдруг, мимо промелькнули огни встречной машины, но я даже не сразу поняла, что не одна, что несусь на всех парусах, что рядом есть еще кто-то, кто может ехать с такой же скоростью или с такими же мыслями. Но не было страшно, не было ничего, холодное спокойствие и ожидание чего-то. Вдруг, перед глазами возник яркий огонек, не думая, что будет, я свернула на эти огни, резко, без возврата, без возможности пожалеть или передумать. И конец… машина, как об трамплин подлетела, сделала несколько переворотов в воздухе и, протирая крышу, прокатилась еще несколько метров по асфальту, сдирая краску металла и уткнувшись в отбойник, остановилась. Что это было, самоубийство или выбор? Да нет, просто молниеносное решение, зарождавшееся постепенно все это время, накапливаясь во мне, событиями, чувствами, и это просто стало спусковым крючком. Жалею ли я? О чем? О том, что просто поставила точку. Разве я на это не имела никакого права, просто выдохнуть, и сказать «стоп, хватит, надоело» и, показав жизни средний палец, рвануть вперед. Не разбирая мыслей, не искать причин, а просто сказать себе остановись, хватит, довольно.
Вдруг меня вырвал из мыслей протяжный сигнал надвигавшегося на меня КАМАЗа, я успела увернуться, притормозив у обочины. Не моргая, долго смотрела на руки, вцепившиеся в руль автомобиля, еле отодрав их, еще долго рассматривала, словно не узнавала, никак не могла себя заставить убедиться, что это мои, а не чьи-либо чужие руки. Я только что спасла себя от неминуемой смерти, хотя пару минут назад, была уверена в своем самоубийстве. Но что это было, сон или приступ помешательства. Не знаю, но и не стала загонять себя в новые мысли. Голова была пуста, мне не хотелось не о чем думать, обычно в моей голове роятся почти одни и те же мысли, но сейчас, когда начинаю вновь их прокручивать в голове, они лишь вызывают щемящее чувство. Поэтому просто выключив радио, я ехала просто с одной целью, добраться до точки назначения. Через какое-то время повалил снег белыми огромными хлопьями, и так было здорово, что мне стало легче. Стало легче оттого, что на душе заиграла «улыбка», не тяжелое молчание мыслей в моей голове, а так для меня недоступное умиротворение. Початая бутылка вина, на переднем сиденье, рядом с ней валялся сотовый телефон, который вдруг зазвонил. Обычно он редко принимал звонки, я пресекла все попытки звонить мне без малейшего повода.
– Да? – спросила я, отвечая на незнакомый номер.
– Мне так плохо,– раздался вроде знакомый голос.
–Это кто?
–Ну, это я, Маша,– сквозь слезы пропищала девушка.
–Что случилось?– сухо спросила я, раздражаясь уже от одного голоса, т.к. знала ее очень давно, понимая, что Машу бросил очередной мужик.
–Он козел… козел, сказал, что не любит и ушел к другой… Что, что мне делать?
–Повеситься, – и бросила трубку, кинув телефон на пассажирское сиденье.
После нескольких минут на дисплее высветился тот же номер, но трубку я уже не брала, раздражаясь все больше и больше. Выслушивать чьи-либо «сопли» я уже больше не могла. Чаша терпения просто уже выплескивалась через края. В моей жизни наступил момент, когда я стала социопатом, и вдруг, как черти из преисподней начали появляться бывшие знакомые, друзья, с упреками, что я не оказываю им радушного внимания, не встречаю их с распростертыми объятиями, чтоб им легче было распять меня. Я должна же радоваться, что они снизошли до меня, вспомнили, на кого можно вылить своим проблемы, как ушат с грязью. В эти моменты меня накрывает такое бешенство, все превращается в прах, что попадает мне в руки, на что можно пустить свою агрессию. Как точно становится выражение, когда ты чего-то расхотел или выбросил из головы, оно нарисуется у тебя перед глазами, что не сотрешь. Когда я вычеркнула всех знакомых, которых и так в принципе было по пальцам пересчитать, они снова пытаются напомнить о своем существовании, вылезая из каждой щели. Не хочешь, чтобы тебе врали, не задавай лишних вопросов, но им же нужно знать, почему я не предлагаю им всю себя без остатка. После гибели друга, мир вместе с ним рухнул и ушел из-под ног. Без него я стала как человек без кожи, и сколько бы не проходило времени, эта боль не утихала, я все время мысленно вызывала его из моей памяти, лишь бы не остаться одной с этой болью.
Снова в тишине раздался звонок. Наконец я подъехала к воротам деревенского домика, стоявшего среди таких же серых невзрачных домов.
–Да?– усталость вызванная депрессией давала о себе знать.
