1
…Маленький, как игрушечный, паровозик едет медленно, на месте машиниста впереди мохнатый енот в красной фуражке. А за ним вагончики, много, пять или даже шесть. В них сидят собачки, кошки, обезьянки, другие зверушки, все мяукают, лают, разговаривают о чём-то друг с другом.
Впереди тоже маленький домик с большой вывеской «вокзал», на нём медный колокол и медвежонок в красной фуражке – начальник вокзала – громко, с удовольствием, бьёт – старается, сообщает о приходе поезда.
– Бам! Бам! Бам!
Все в цирке смеются, хлопают, и маленький мальчик во втором ряду, тоже смеётся и хлопает ладошками изо всех сил. Светлые, короткие волосики, нарядная, тоже светлая, курточка с большими блестящими пуговицами – какой прекрасный сон! Это он, тот самый маленький мальчик…
– Сёмка, просыпайсь! – раздался из-за тонкой фанерной дверки пронзительный голос бабки Агафьи, у которой снимал комнату. Звала почему-то Сергея так, он не возражал, не всё ли равно.
Сел на кровати, тяжело вздохнул, бабка была известной знахаркой-травницей, к ней приезжали лечится не только из соседних деревень, но и из большого города, который стоял за железной дорогой. Она позвала его с собой в лес, копать какие-то лечебные корешки, почему-то делать это надо было обязательно ранним утром, иначе теряли свою силу.
А кто это спит рядом на тонком, клетчатом одеялке? Такой очень большой и очень рыжий, по имени, конечно, Рыжик. Но так котюгу звала только хозяйка дома, бабка Агафья, Сергей придумал ему другое, солидное имя, и произнёс громко:
– Доброе утро, мистер Рэд! – и кот приоткрыл один зелёный глаз. Кроме этого имени придумал ему ещё три – утром Барсик, днём Барсук, а вечером Барселон. Но глупый, – или очень хитрый, – котюга не обращал на них внимания, не откликался ни на одно.
– Вставай, лодырь! – продолжал Сергей, в ответ кот муркнул:
– Мр-р-р! – был весьма самостоятельной личностью, бабка Агафья его не кормила совсем, кот целыми днями пропадал в лесу, охотился на мышей и на зазевавшихся птичек. Приходил домой только ночевать и охранять от домашних мышей бабкины запасы разных целебных корешков и трав.
– Лодырь! – повторил Сергей и погладил кота, тот сразу перевернулся на спину и задрал вверх все лапы, не открывая глаз громко замурчал, затарахтел, как маленький трактор.
В тесной кухоньке Сергей готовил себе завтрак, яйцо вкрутую, бабка Агафья разрешала ему брать утром одно – только одно! – болящие пациенты приносили в большом количестве не только яйца, но сметану, сало, вареных куриц, всё сразу прибирала в холодильник и потом увозила в соседнюю деревню к сестре.
Котюга уже сидел рядом и с интересом следил, что делает Сергей, не мурлыкал, чуть неодобрительно махал хвостом, длинным и тоже рыжим.
– Хочешь половинку? – Сергей очистил яйцо, взглянул на кота. Тот махнул хвостом посильнее.
– Мур-нет! Я люблю мясо! Пошёл на охоту! – и выскочил в открытую форточку, умчался в соседний лесок ловить мышей. Сергей только вздохнул – мясо тоже любил, но есть его, в отличие от котюги, приходилось не так часто.
2
Была ещё ночь и лес стоял совсем не такой, как днём – деревья чёрные, мрачные, кусты тоже, так и казалось, что в них кто-то сидит, прячется. Кое-где, в низинках, лежал белой ватой туман, невысокий, негустой, и быстро, на глазах, таял.
Баба Ага резво бежала по одной ей ведомой тропинке, шустро обходила ямы и горелые пни. Сергей шёл как во сне, ни чего не видел под ногами, спотыкался на ровном месте и чуть не падал. На ней чёрно-коричневое пальтишко до колен, в руке костыль-клюка, через плечо большая сумка-мешок.
Вот остановилась, клюкой раздвинула траву, из неё выглянула шляпка мухомора, большая, ярко-красная, даже в темноте горела словно фонарик. Сказала ему негромко и ласково:
– Вырос, милок, молодец. Вчерась тебя рвать не стала, а сёдня – самый раз. – Ножичком срезала гриб, подняла.
– Глянь, Сёмка, какая красотища! Нигде такую не увидишь! Самый пользительный гриб! Он, да ещё поганки! Недаром лесное зверьё их уважает, хрумкает да облизывается. Конешно, людям их есть не надо, а вот я настою на водочке, само то, глотнёшь чуток – многие хвори как рукой сымет.
Сергей молчал, с детства знал – эти грибы ядовитые, но спорить не стал, настроение не то. Да и всё равно не переубедить – бабка отличалась редким упрямством. Если что-то вобьёт себе в голову – то хоть кол теши на ней, ничего не поменять.
Она ещё что-то говорила, много и неразборчиво, не слушал и вдруг что-то увидела в кустах, кинулась туда. Невольно взглянул – стояла возле высокой и толстой дудки, ствол темно-зелёный и почти без листьев. Позвала радостно:
– Сёмка! Подь сюды! Вот он, корень золотой! Показался! Всё самое важное из земли сосёт – растёт-наливается. А как вырастет выше человеческого роста, так можно выкапывать. Сваришь его, станешь пить три раза в день по столовой ложке, и через месяц все желудочные и кишечные хвори сгинут, как и не было. – Достала из своего бездонного мешка-сумки небольшую лопатку. – Копай, да осторожнее, а я второй поищу.
