Он размеренно шагал по улице. Дыхание вырывалось изо рта облачком пара. Колени предательски подгибались под тяжестью веса. Узкая дорожка вела вдоль высотных зданий, но на ней не было ни души, – в отличие от трассы, по которой проносились автомашины, внешне напоминавшие капсулы. Алексей думал о машине, которая досталась ему в наследство от деда. Сейчас она ржавела в гараже, ведь к тому времени люди перешли на капсулы, работавшие от электроэнергии, и бензин улетучился из продаж. Настроение у него было скверное, физическая активность причиняла ему неудобство.
Практически у всех жителей мегаполиса имелся транспорт (ходить пешком было не модно). Алексей с удовольствием бы передвигался сидя в уютной капсуле, и уже почти скопил на ее покупку, но боялся заработать пролежни. За пять лет он стремительно набрал лишние килограммы, двигался мало, и если бы не прогулки до пункта питания, совсем бы обрюзг.
Ветер играл с подолом его пальто, нелепо обтянувшего грузную фигуру. Сапог угодил в лужу и промок. Пункт питания находился в пяти километрах от дома. Ему оставалось пройти два поворота, – под ложечкой засосало. Запасы закончились всего пару часов назад, а он уже готов был загрызть кабана.
У входа в пункт питания выстроилась длинная очередь, стоянка была забита капсулами. Некоторым пришлось остановиться на трассе, тем самым создавая пробку. Гудки машин перекрывали гомон людей, недовольно галдевших и выглядывавших из очереди. Среди них не было ни одного человека с осиной талией.
Алексей скорчил недовольную гримасу. Голод действовал на него угнетающе, пробуждая из глубин подсознания ворчливого незнакомца. Конец очереди был далеко от входных дверей, и он забеспокоился, что ему не достанется. «Не зря гудят. Сегодня последний день раздачи перед выходными».
Пункты питания располагались в каждом районе города. Но только в своем пункте позволялось затариться. Он выудил из внутреннего кармана пальто желтую карточку с изображением колбасы и фруктов, —выделилась слюна, в животе заурчало. Капсулы тормозили уже в два ряда; за ним заняли очередь еще несколько толстяков. Говорливая женщина, тряся подбородками, не затыкалась ни на минуту. Он с отвращением поглядывал в ее сторону.
Взвыла сирена. Капсула белого цвета, принадлежавшая государственным служащим, растолкала черные гражданские, сминая им бока. Бесшумно отъехала дверь. Подтянутые слуги закона с невообразимо шикарными фигурами выпрыгнули из салона. Двое из них заняли оборонительную позицию, а третий – наиболее квадратный, вытащил из машины толстяка, подхватив его под жирные руки. Толстяк имел длинные, седые, собранные в хвост волосы, безликую бородку, и был облачен в смокинг с бирюзовой бабочкой; на груди у него блестел золотой значок с изображением дома.
– Посторонитесь! Пропустите мэра! – загорланил крепкий слуга закона, схватившись за рукоять лазерного автомата – последнее слово техники (его луч разрубал пополам все что угодно за доли секунды). Очередь недовольно расступилась, пропуская главу города:
– Ему нужней!
– Чтоб ты подавился!
Кто-то навалился на одного из полицаев и словил в пузо луч. Глаза толстяка потускнели, навсегда освобождая его от чувства голода. С криками ужаса остальные шарахнулись в стороны, создавая коридор для богатея. Входная дверь приоткрылась, впуская его и свиту внутрь. Помешкав, люди вновь заняли свои места. Тело бедняги оттолкнули на проезжую часть. Такое нередко случалось, – голод был сильнее эмоций.
Очередь продвигалась. Перед Алексеем переминалось с ноги на ногу восемь человек. Женщина со свисавшими из укороченных джинс боками строила ему глазки, и он на нервах решил отшутиться, отпугивая особу.
Острый нос высунулся из-за ворот. Щель приоткрылась, и в нее протиснулась крупная голова. «Курбан». Узнав своего одноклассника, Алексей преисполнился надеждой.
– На сегодня все, – прогундосил тот, тараща крупные карие глаза. – Провиант закончился. Только для красных карточек.
Тетка, стоявшая следующей в очереди, схватилась за ручку ворот и потянула их на себя. Дверь отворилась, и она схватила худенького крупноголового парня за шею. Он бешено вращал зрачками.
– Кругом камеры. Тебе это с рук не сойдет, —выдавил он, и она отпустила, но все же плюнула ему в глаз.
Ворча и восклицая, люди разбрелись по капсулам, и бесшумно покинули улицу. Курбан одернул рубаху, заправил ее в брюки, и затянул ремнем. Он был таким же худым, как когда-то. «Удивительно, как напасть разделила людей». Курбан поймал взгляд толстяка и пригляделся, водя острым носом.
– Мы знакомы?
– А как же, – хмыкнул Алексей.
– Антоха? Прядкин? – Алексей помотал головой, гадать можно было до бесконечности.
– Антоха умер в том году, – пожал он плечами. – Сердце. – Курбан серьезно кивнул.
– Лёха? – недоверчиво прищурился он и весело расхохотался, хлопая его по плечу.
– С ума сойти! Ты как здесь оказался? Ты ж на окраине жил!
– Переехал. А ты?
– А меня назначили. Здешний раздавала из-под полы продавал. Заходи, – понизил он тон и метнул взгляд на камеру. – Обойди здание. Там есть дверь с другой стороны, – подмигнул Курбан и захлопнул ворота.
