Каждый год ей снился один и тот же сон. Ближе к концу декабря, будто подарок. Маша ждала его, как не ждала ни один праздник, потому что знала, что сможет встретиться с Ним. Неведомым, непостижимым, но таким родным, будто лишь Он существует в целом мире, а прочие грезятся вместе с наскучившей реальностью.
Когда снежинки начинали кружить, опускаясь на землю, когда зажигались предновогодние огни в витринах магазинов, а ёлочные базары раскидывались пушистыми еловыми ветвями, она уже чувствовала его приближение.
Это началось давно, ещё когда Маша училась в школе. Поначалу она лишь ощущала чужое присутствие, от которого становилось спокойно, но с годами близость стала приобретать волнующие оттенки. Одноклассники когда-то дразнили её, а она всё равно верила в чудо, зная, что когда-нибудь сон превратится в реальность. И пусть насмешки всё чаще ранили сердце, заставляя усомниться, но даже спустя столько лет девушка ждала конец декабря.
Ведь только в эту ночь – одну-единственную в году – она была по-настоящему счастлива.
Если бы кто-то спросил её, что она видела, она бы ответила, что ничего. Вернее, почти ничего. Лишь отблески света на коже, смутные очертания высокого крепкого мужчины и его длинные огненно-рыжие волосы. Но она слышала его низкий любящий голос. И чувствовала полные нежности прикосновения.
Тёплые пальцы на губах, на щеке, на шее…
– Где ты? – шептала она.
– Я рядом… – тихо отзывался он, будто его заглушала стена, хотя тепло рук, гладящих её лицо и плечи, было почти реальным.
Ещё чуть-чуть и обнимет, она знала. Он всегда обнимал её, запуская пальцы в волосы и прижимаясь со всех сил, прежде чем исчезнуть опять, оставив её до утра вспоминать его дыхание и чувство искреннего счастья, что он рядом.
– Не уходи, – всегда просила она, но в ответ слышала лишь лёгкий вздох, а следом чувствовала быстрый, сорванный с губ поцелуй на прощание, оставлявший приятное тепло на коже и чувство потери в душе.
– Я буду ждать… – слышался его голос откуда-то издалека, как эхо, и сон заканчивался.
Иногда Маша часами стояла у окна, глядя на кружащиеся снежинки, не понимая, верить ли снам, или отбросить это всё и попытаться забыть. Жить «нормальной» жизнью. Но казалось, что это предательство, и девушка продолжала ждать.
Если бы её кто-то спросил, готова ли она прождать так до конца жизни, оставаясь в одиночестве, пленённая наивными фантазиями, она бы с грустью ответила: «Да». Признавая, что это глупость, но не желая отказываться от мечты.
Но никто не спрашивал, и Маша хранила свой секрет.
Маша смотрела на тихо мерцающие огоньки в витрине, на то, как плавно исчезают туманные круги от её дыхания на стекле, и думала о том, что её ждёт самый скучный Новый год в жизни.
Новый город, новая работа, новая квартира и никого в ней. Даже кота – хозяйка была против животных и строго пригрозила девушке, когда та подписывала договор аренды, чтобы ни-ни. С тех пор «ни-ни» стало её вечным спутником. Ни любви, ни интимной жизни, ни хоть какого-то намёка на личное счастье.
В кармане зазвонил телефон, и Маша отодвинулась от стекла, чтобы замёрзшими руками достать его.
– Не-е-е-ет, только не он! – с отчаянием произнесла девушка, но вызов приняла. – Алло?
– Машенька? – это был её начальник – лысоватый невзрачный дядька средних лет, глубоко и основательно женатый, но не видящий препятствий, чтобы клеиться к молодой стажёрке, которая была почти вдвое младше его. – Машенька, может, заглянешь всё-таки послезавтра на корпоративчик? Надо, Машенька, надо.
– Иван Юрьич, – постаралась как можно вежливее ответить она. – Но ведь это ваш личный, только для руководства, ну куда мне? Я же даже испытательный срок не до конца ещё прошла…
– Машенька, – строго перебил шеф, – ты должна вливаться в общество, если хочешь задержаться на такой работе! Мы с партнёрами будем тебя ждать, я уже всем похвастался, какая у меня новая секретарша прелестная!
От его голоса, из-за которого перед внутренним взором так и виделись его масленые глазки, Машу передёрнуло. Прежде чем ответить, она дважды глубоко вдохнула, судорожно поправила выбившийся из-под шапки локон каштановых волос, и только тогда произнесла:
– Иван Юрьич, мне правда нужно быть дома. Будет звонить мама, и я…
– Маша, – опять перебил её начальник, и по голосу она поняла, что он уже злится. – Мы выбрали тебя из десяти претенденток. Будь добра соблюдать правила наших деловых отношений, ты же не хочешь потерять работу? Сама брала аванс на оплату квартиры, так что давай, послезавтра жду. Не заставляй меня краснеть перед коллегами!
Девушка выдохнула, вновь посмотрела на мерцающую гирлянду, которая когда-то навевала мысли о том, что скоро наступит счастье, а теперь лишь тускло подмигивала, будто издеваясь.
– Хорошо, – произнесла она, чувствуя, что подписывает себе приговор.
– Вот и умница! – похвалил шеф и сбросил вызов.
Декабрь в Москве выдался тёплым. Ниже минус пяти температура почти не опускалась, а вот пушистый белый снег валил уже вторые сутки, будто стараясь украсить город к празднику. Через три дня Новый год. Потом неделя выходных и снова на работу в тесный офис, пропахший типографской краской, застарелым кофе и рыбными котлетами, которые каждый день приносил на обед дядя Вова – местный сисадмин.
