Лето выдалось жаркое и влажное, повсюду кишмя кишели комары – от топких, заросших тростником берегов Красного озера, где мошкаре самое раздолье, до нижних склонов горы Абед. Крохотные яркоглазые пташки носились туда-сюда среди роя насекомых и отъедались досыта. Над ними в небесах кружили хищные птицы, в свою очередь охотясь на птиц помельче.
Но было неподалеку от Красного озера одно место, куда не залетали ни птицы, ни комары, там не росло ни травы, ни вообще ничего живого. Милях в двух от восточного берега стоял невысокий холм. Курган, сложенный из камней и плотно утрамбованной земли, выглядел голо и чужеродно посреди широкой травянистой равнины и зеленого леса, который рос на склонах ближайших холмов.
Названия у кургана не было. Если оно когда-то и значилось на карте Древнего королевства, то карта эта давно была утеряна. Некогда поблизости находились фермы, но на расстоянии не ближе мили. И даже когда там жили люди, они никогда не смотрели в сторону странного холма и ни словом не упоминали о нем. Сейчас ближайшим к нему городишком был Закрай, жалкое поселение, видавшее лучшие времена и не расставшееся с надеждой на их возвращение. Жители Закрая знали: от восточного берега Красного озера разумно держаться подальше. Даже зверье полей и лугов обходило курган стороной и инстинктивно избегало тех, кто, судя по всему, туда направлялся.
Как, например, тощего лысоватого человека, стоявшего на опушке леса – там, где холмы переходили в приозерную равнину. На незнакомце был кожаный доспех, армированный металлическими, покрытыми красной эмалью пластинами у шеи и на каждом сочленении и закрывающий его от лодыжек до запястий. В левой руке мужчина держал обнаженный меч, лезвие покоилось у него на плече. Правая рука лежала на кожаном бандольере, пересекающем грудь. К бандольеру крепились семь футляров, самый маленький был с крохотную склянку, а самый крупный – с кулак незнакомца. Из футляров вниз торчали рукояти черного дерева. Пальцы незнакомца ползали по ним, точно паук по стене.
Любой при виде бандольера сообразил бы, что это рукояти колокольцев, и в свою очередь опознал бы незнакомца по роду занятий, если не по имени. Это некромант, и при нем – семь колокольцев его темного искусства.
Незнакомец вот уже какое-то время разглядывал курган, примечая, что сегодня он пришел туда отнюдь не первым. На голом холме ждали по меньшей мере еще двое, а в воздухе дрожала знойная дымка, наводя на мысль, что иные, не столь видимые существа тоже здесь.
Незнакомец прикинул, не дождаться ли сумерек, но он знал, что такой возможности у него нет. Он уже не в первый раз явился к кургану. Глубоко под ним, скованная в недрах земли, таилась Сила. Эта Сила некогда призвала его через все королевство, велев быть в день середины лета. Сила обращалась к нему и сейчас – и он не мог ослушаться.
И все-таки остатки гордости и собственной воли помогли ему удержаться и не пуститься бегом, когда до холма оставались последние полмили. Он едва совладал с собою, зато на голый склон ступил степенно, без спешки.
Одного из пришедших он знал и ожидал увидеть. То был старик, последний в роду, что служил твари, затаившейся под холмом, пропуская через себя силу, скрывавшую подземного жителя от взора ведьм, которые видят всё и вся в этой своей ледяной пещере.
Старик был последним, никаких сопливых учеников с собою не таскал, и это внушало надежду. Грядет время, когда прятаться под землей уже не будет нужды.
Второго гостя пришедший не знал. Похоже, женщина – или нечто, некогда бывшее женщиной. На ней была тусклая бронзовая маска и тяжелая меховая шуба северных варваров. В такую погоду – одежда совершенно ненужная и неудобная… разве что кожа незнакомки ощущала нечто, помимо солнца. На затянутых в шелковую перчатку пальцах красовались несколько костяных колец.
– Ты – Хедж, – проговорила она.
Слова ее, к удивлению некроманта, потрескивали и искрились силой. Да это же чародейка, практикующая Свободную магию, как он и подозревал, но куда более могущественная, чем он мог предположить. Она даже имя его знала – ну по крайней мере одно из имен, самое маловажное, им он в последнее время пользовался чаще всего. Ведь и он тоже был чародеем Свободной магии: все некроманты таковы.
– Слуга Керригора, – продолжала женщина. – Я вижу его печать у тебя на челе, хотя замаскирована она довольно умело.
Хедж пожал плечами и коснулся отметины на лбу, что выглядела как знак Хартии. Она треснула пополам и отвалилась, словно содранный струп; под ней обнаружился безобразный шрам, он шевелился и извивался на коже, словно живой.
– Я ношу печать Керригора, – невозмутимо признал он. – Но Керригор сгинул: он был скован Абхорсеном и пребывает в заточении вот уже четырнадцать лет.
