Личный бумажный Демон.
Бабулин К. Л.
2016– 2017
На двадцать втором этаже, современного делового центра, в шикарном офисе фонда «Культурное наследие», за небольшим овальным столом, сидели три женщины. Две из них с одного края, третья напротив.
– В этом году, исполняется 160 лет со дня рождения великого русского художника-символиста – Врубеля Михаила Александровича. – Типичным голосом лектора экскурсовода говорила одна из двух, обращаясь к третьей. – Дата его рождения 17 марта 1856 года. – Она сделала профессиональную паузу, акцентируя важность сказанного. – По роковому совпадению в том же, 1856 году, вышло в свет первое издание поэмы Михаила Юрьевича Лермонтова «Демон». – Она снова сделала паузу проверяя, оценила ли собеседница совпадение дат. – Понимаете?
Женщина, к которой она обращалась, вздохнула – «Вот угораздило нарваться на лекцию по искусству» – И скептически пожав плечами, дала понять, что не очень-то разделяет важность совпадения дат двухсотлетней давности. Искусствовед заметила её скепсис, и обернулась к третьей участнице, как бы за поддержкой.
– Вот видите, не понимает, и никто не понимает. – С очевидным удовольствием воскликнула она, и театрально, заломив руки, порывисто вернулась к первой. – А ведь это важно, очень важно. Это, только начало роковых совпадений. Папа, будущего великого художника, Александр Михайлович Врубель служил в том же Тенгинском пехотном полку, что и Михаил Юрьевич Лермонтов…
«Понятно, если этот поток сознания не остановить, то до дела мы, так и не дойдём…» – Светлана, так звали неблагодарную слушательницу, с сожалением посмотрела на часы, а потом вопросительно на третью участницу встречи.
– Можно сразу к делу? Я извиняюсь, конечно, но вряд ли вы позвали меня слушать лекцию про роковые совпадения.
Женщина искусствовед, всплеснула руками, но возразить не успела.
– Виктория Александровна. – Остановила её третья собеседница. – Давайте я обрисую проблему в двух словах, а потом, когда понадобятся подробности, вы нам их добавите. Итак…
«Какой шикарный голос, глубокий, властный, чистый, таким только романсы петь. – Светлана без стеснения, рассматривала, говорившую. – И внешность под стать: Крупная, но не толстая, скорее сильная, и роста такого, нормального, когда здоровались, она была чуть выше меня, значит метр семьдесят восемь – семьдесят девять, а то и все восемьдесят. Сильные плечи, прямая осанка, талия, конечно, подводит, но это её не портит – красивая. Да, стильная и красивая, но красивая странной красотой, скорее мужской… Хотя, нет…
– Мы готовим выставку, – Продолжала, властная красавица вместо искусствоведа, – посвящённую двум событиям: Сто шестидесятилетию художника и сто шестидесятилетию первого печатного издания поэмы Лермонтова «Демон». Выставка должна состоять из иллюстраций Врубеля к поэме, вошедших и не вошедших в книгу, а также истории создания самого поэтического произведения. Для организации выставки, мы наняли куратора Кашину Елизавету Андреевну, в задачу, которой входило разработать концепцию выставки и собрать материалы для неё. – Видно было, что по каждому пункту ей, и уж тем более её помощнице-искусствоведу, есть много чего добавить, но она честно удерживалась в рамках схематичного рассказа.
Светлана, продолжая внимательно изучать даму, вдруг поймала себя на мысли, что не помнит, как её зовут. Визитка лежала на столе, рядом с чашечкой кофе, поэтому она наклонилась вперёд, взяла чашечку и заодно посмотрела, что написано на визитке – Вице-президент фонда «Культурное наследие» Шахова Любовь Павловна. Светлана подняла голову на вице-президента, соединяя имя и внешность. – «Шахова… Да, подходит». – Затем перевела взгляд на искусствоведа. – «Полненькая, даже не полненькая, а скорее рыхлая, бесформенная какая-то. И лицо неинтересное, круглое. Припухшее что ли? От чего, от чтения по ночам или от рюмки другой, а то и третьей на ночь? Волосы, пережженные перекисью… мда Виктория Александровна… Победа значит… неважнецкая, конечно победа, а фамилия наверняка что-нибудь вроде Кругликовой или Бубликовой». – Она сделала над собой усилие, и вернулась к рассказу Шаховой.
– Кашина прекрасно справилась со всеми организационными вопросами: договорилась с музеем Лермонтова о проведении у них выставки, договорилась с музеями и частными владельцами о том, что те дадут нам картины, книги и рукописи на эту выставку. Собрала материалы для каталога, и по срокам всё было, более или менее, даже скорее более, чем менее. И вдруг, неделю назад, она позвонила мне в приподнятом настроении, сообщила, что узнала, где находится последний, недостающий рисунок для выставки, и что завтра, она едет смотреть его. И всё – пропала. С тех пор о ней ничего не известно. По телефону недоступна, и никто не знает где она.
«Наконец-то что-то интересное». – Внутренне оживилась Светлана:
– В милицию заявили? Пардон в полицию, никак не привыкну.
– Да, заявили, но пока нет трупа, шибко напрягаться они не будут. Это уже ясно. Я каждый день дёргаю их, но в ответ слышу только стандартные фразы: «Работаем», «Делаем всё возможное», да «Как что-то будет известно, сразу сообщим».
