При прежнем губернаторе у нас не позволялось курить в канцелярии. Старшие чиновники обычно куривали в маленькой комнатке, за правительским кабинетом, а младшие – в сторожке. В этом курении у наших чиновников уходила большая половина служебного времени. Я и мои товарищи, состоявшие по особым поручениям, не обязаны были сидеть в канцелярии и потому не нуждались вовсе в канцелярских курильных закоулках; но все-таки каждый из нас считал своею обязанностью прийти покоптить папиросным дымом стены комнаты, находившейся за правительским кабинетом. Эта комната была для нас сборным местом, в которое всякий спешил поболтать, посплетничать, посмеяться и посоветоваться. Заседания здесь длились иногда до тех пор, пока сторож Кузьмич, отворяя двери, возглашал: «Правитель вышли, ваше благородие».
Один раз, наработавшись вволю над пересмотром только что оконченного мною следствия, я вышел прогуляться. День был прекрасный, теплый, с крыш падали капельки, на перекрестках улиц стояли лужи. Шаг за шагом я дошел до Болховской улицы и вздумал зайти покурить в канцелярию. Правитель был с докладом у губернатора. В комнате за правительским кабинетом я застал двух помощников правителя, полицмейстера и одного из моих товарищей, только что возвратившегося с следствия из дальнего уезда. Пожав поданные мне руки, я закурил папироску и сел на окно, ничем не прерывая беседы, начатой до моего прихода. Возвратившийся молодой чиновник особых поручений с жаром рассказывал об открытых им злоупотреблениях по М – скому полицейскому управлению. В рассказе, собственно, не было ничего занимательного, и им более всех был заинтересован сам рассказчик, веривший, что в нашей административной организации обнаружить зло – значит, сделать шаг к его искоренению. Из помощников правителя один-таки слушал этот рассказ, но другой без церемонии барабанил по окнам пальцами, а полицмейстер, оседлав ногами свою кавалерийскую саблю, пускал из-под усов колечки из дыма и как бы собирался сказать: «Глуп еси ты, младый вьюнош!»
Среди таких наших занятий растворилась дверь, соединявшая комнату с правительским кабинетом, и правитель проговорил кому-то:
– Вот наш клуб. Прошу здесь покурить; а я сейчас отделаюсь и буду к вашим услугам.
В двери показался высокий господин, лет сорока, в очках, с небольшой лысиной и ласковым выражением в лице.
– Господин Ден, – проговорил правитель, рекомендуя нам введенного нам господина. – Господин Ден приехал, господа, с полномочием князя К* на управление его имениями. Прошу вас с ним познакомиться. Это мои сотрудники N. X. Y. Z., – отрекомендовал нас правитель господину Дену. Начались рукопожатия и отрывочные: «очень рад, весьма приятно» и т. д. Правитель с полицмейстером вышли в кабинет, а мы опять начали прерванный кейф.
– Вы давно в наших краях? – спросил с любезной улыбкой мой молодой товарищ г. Дена.
– Я первый раз в О – ской губернии, и только со вчерашнего дня, – отвечал г. Ден с не менее любезной улыбкой.
– Да; я не то спросил. Я хотел сказать: вы уже знакомы с нашей губернией?
– Не знаю, как вам ответить. И да, и нет. Я знаком с имениями князя по отчетам, которые мне предъявляли в главной конторе, и по рассказам моего доверителя. Но… впрочем, я полагаю, что О – ская губерния то же самое, что и Воронежская и Полтавская, в которых я управлял уже княжескими имениями.
– Ну, не совсем, – отозвался один помощник правителя канцелярии, слывший у нас за политикоэконома.
– В чем же реже всего проявляются особенности О – ской губернии? – отнесся к нему Ден. – Я буду много обязан за ваши опытные указания.
– Да во многом.
– О, я не смею спорить; но мне бы хотелось узнать, на чем именно я могу споткнуться, если буду держаться в О – ской губернии системы управления, принятой мной с моего приезда в Россию?
Политикоэконом не ответил на этот вопрос Дену, потому что молодой чиновник перебил его вопросом:
– А вы давно в России?
– Седьмой год, – отвечал Ден.
– Вы… если не ошибаюсь…
– Я англичанин.
– И так хорошо говорите по-русски?
– О, да. Я еще в Англии учился по-русски, и теперь опять седьмой год изо дня в день с крестьянами; что ж тут удивительного!
– Вы свыклись и с нашим народом, и с нашими порядками?
– Кажется, – улыбаясь, ответил Ден.
– Имения князя в нашей губернии не цветут.
– Да, я это слышал.
– Вам будет много труда.
– Как везде.
– Может быть, побольше, как в другом месте.
– Отчего же?
– Вы знаете, наша губерния по целой России известна.
– Да. Но я уже имел дело с местным народом. Я назад тому два года принял в Нижнем двести семей о – ских крестьян и сплыл с ними по Волге до самой Сызрани и там расселил их на пожалованных князю землях. Ничего-с. Нужна только система. Не нужно быть ни варваром, ни потатчиком, а вести дело систематически, твердо, настойчиво, но разумно. Во всем нужна система.
– Где же вы намерены основать свою резиденцию? – спросил политикоэконом.
– Я думаю, в Солтыкове?
– От чего же не в Жижках? Там покойная княгиня жила; там есть и готовый дом, и прислуга; в Солтыкове, кажется, ничего нет, – заметил молодой чиновник.
