Вы когда-нибудь летом ловили себя на мысли, что хочется уже в зиму?
На меня накатывает тоска по новогодним праздникам примерно в середине июля. Когда самая жаркая пора изводит последние наполненные водой клетки и желание спрятаться глубоко в тени леса пересиливает остальные потребности.
Но зиму хочется разве что на несколько дней. Самых праздничных, новогодних. А потом опять летнее тепло и как ни в чем не бывало смотреть в открытое окно на зелёные макушки берёз, которые склоняются от тёплого ветра то вправо, то влево.
Как можно узнать, что ветер тёплый? Да легко! Деревья не вырывает с корнями, листва остаётся на месте, она еще крепкая, ярко-зелёная. А когда почувствуешь на себе это приятное поглаживание воздуха, понимаешь что на дворе лето, именно оно.
Так вот, о чем это я? Ах да, пишу рассказ о холоде и зиме в середине лета…
Только представьте, уехать в Антарктиду, чтобы повидать снег летом, ощутить настоящий мороз. А там, с пингвинами накрыть стол; любимый салат оливье на вегетарианской колбасе, обязательно с укропом, и безалкогольное вино.
Пингвины, конечно, предпочтут закуски из рыбы. Да пожалуйста! Мы тоже не против отведать красной рыбки.
А что, если Новый год перенести на июль? И будет праздник у всех! Разве что с искусственным снегом. Или всем действительно придётся уезжать на время к северу.
Что тогда делать зимой? Ну традициям изменять нельзя! Еще один Новый год, веселье, а после рвануть на острова в жару! Идеально? Не знаю…
Бабушка бы непременно сказала, что все в этом мире прекрасно! Бог создал такой климат неспроста и зимой земля очищается, а летом даёт плоды и нам возможность накопить витаминов. Надо радоваться всему, каждому времени года! Но потом зимой она жалуется на плохо очищенные дороги и холод, от которого хочется сбежать.
Кажется, всякому человеку в жизни положено роптать! То на погоду, то на условия, или может быть наудачу. Всегда найдётся то, что хотелось бы изменить.
Бабушка говорит роптать нельзя, нужно действовать и менять все! Но сама она который год не может переехать в края потеплее. То одно, то другое, и все как-то не вовремя. Будто останавливает от переезда.
Вы еще здесь дорого́й читатель? Неужели интересно? Самое приятное найти единомышленников в своих размышлениях.
Вот помню, в детстве едем в поезде на юг, и слезы текут по щекам. В школу хочется, по одноклассникам соскучилась мочи нет! И поездка уже не так желанна, и лето хочется, чтобы прошло побыстрее.
Смахиваю слезы с лица, чтобы никто не заметил и спускаюсь с верхнего места в купе. Мама еще спросит: «Что случилось доченька?». А я стесняясь своих слез отвечу мельком, что хочу подышать.
Коридор вагона узкий. На полу расстреляны красные ковровые дорожки. Проводница ходит по вагону туда-сюда, иногда разбрызгивая на ковролин воду, чтобы прибить пыль. Я встаю на подступ, ухватившись за перила окна, и подставляю голову к щели, туда, откуда дует ветер. В окне мелькает лес, деревья, их сменяют открытые поля и море, пока не видно. Поезд заезжает в тоннель, и я от неожиданности поддаюсь назад. Тапочки скользят и ноги неуклюже приземляются на что-то мягкое. Нет, это не ковёр. Это чьи-то ноги в сандалиях.
Парень лет четырнадцати на вид удивленно смотрит на меня и пытается вытащить ногу. Я, опомнившись, делаю шаг в сторону, извиняюсь.
В двенадцать легко влюбиться. Но, кажется, я не знаю, что такое влюблённость. Просто его кудрявые, русые волосы и приятные черты лица, заставляют меня смущаться и чувствовать порхание бабочек в животе.
– В лагерь едешь? – спрашивает он.
– Нет, с мамой отдыхать.– немного помедлив, от растерянности, отвечаю я.
– А понятно.
Голос у него приятный. Мы так и стоим в полутьме коридора. Тоннель скоро заканчивается, и я вижу его отчётливее. Вижу родинку на правой щеке и выразительные, с густыми ресницами, глаза зеленоватого оттенка.
Мимо идет проводница, и мы прижимаемся к стенке, чтобы не мешать ей.
На мне джинсовый комбинезон с шортами поверх белой футболки и тапочки с перемычкой между пальцами. Я смущаюсь своего наряда. В поезде выбирают удобства, думать о красоте нет желания и сил. Но мне хочется выглядеть красивой рядом с ним. Ох, первые пять минут общения даются непросто. Как сейчас помню свое волнение, и то как безмолвно я уставилась в окно.
– Меня зовут Сергей.– парень встал рядом и также направил взгляд в окно.
– Мила.– отвечаю я скромно.
– Приходи к нам в купе. Моя мама – вожатая в лагере. Мы едем вместе с ней и с двумя бабушками. Одна постоянно спит на верхней полке, а вторая читает внизу.
Мне понравилось это описание его купе. Показалось, что там безопасно среди двух бабушек и его мамы. И я тут же согласилась и пошла за ним. Мамы его в купе не оказалось. Она была в другом вагоне, следила за детьми. Внутри было пусто и чисто. Вещей не было совсем. Даже в привычных сеточках на стенах не лежало полотенец или душевых наборов, все было убрано, удивительно.
Я поздоровалась с бабушкой, которая сидела в открытом купе у самого́ выхода с книгой в руках. Она часто выглядывала в коридор, а потом и вовсе села на раскладное сидение напротив двери. Каждый раз, когда проходила проводница, бабуля в сиреневом костюме с бриджами убирала ноги то в одну, то в другую сторону.
