«Ваня, нарисуй нам еще одного архиерея», – просили младшие братья и сестры, и Ваня рисовал архиерея в полном облачении, с широко расставленными ступнями, – единственное, что он умел рисовать. В многодетной семье священника Ваня был вторым сыном. Его и младшую сестру Нину мать особенно любила за их врожденную доброту, граничащую с наивностью. Мать Вани (моя бабушка) – Мария Иосифовна, полька по происхождению, перешла в православие. Отец Вани (мой дедушка) – Савва Феодосьевич, родом из белорусского села Белицы, до того как принять сан священника, был железнодорожником. «Жили они очень дружно. Всегда стояли друг за друга горой», – вспоминает моя двоюродная сестра Тамара, воспитывавшаяся в семье дедушки. Моя бабушка родила шестнадцать детей, шестеро из них умерли в младенчестве. В годы развала Российской империи семья жила в Двинске (ныне – Даугавпилс, Латвия. – И. Л.). Приходилось трудно, попробовали открыть продуктовую лавочку. Жалостливая бабушка подкармливала своих ребят и их друзей. Предприятие долго не продержалось. В школе в первом классе, когда учительница раздала ребятам свидетельства, мальчишки подучили доверчивого Ваню поставить самому себе отметки. Учительница прореагировала строго. Поставила двойку за поведение и написала: «Отметки ставит сам». Как с таким свидетельством показываться родителям? Мальчишки снова научили, получилось: «Поведение два. Отметки ставит сама». Тут уже учительница сообразила, в чем дело.
Церковь Ваня полюбил с детства. Был прислужником и чтецом в Двинском Александро-Невском соборе. Он окончил Двинскую гимназию, Рижские педагогические курсы, Рижскую духовную семинарию. Впоследствии изучал богословские науки в Рижском университете. До возведения в сан священника Иван Саввич Легкий женился на Екатерине Яковлевне Перминовой, дочери Якова Амвросиевича и Феодоры Парфеньевны. Дед был железнодорожником, умер рано от разрыва сердца. Бабушку мы с сестрой помним как женщину суровую и строгую. В семье мамы было три сына и две дочери. Папа вспоминал, что его впечатлило, как мама цитировала русских классиков, греясь у печки. А мама: «Я увидела, что человек хороший, добрый. И священнику разводиться не положено».
«Возведшим меня на священническое служение был приснопамятный Архиепископ Рижский и Латвийский Иоанн (Поммер), ставший священномучеником. Его назначил в 1921 году на Рижскую кафедру Святейший Патриарх Тихон, сказавший ему: “Ты – муж борьбы”, и давший ему автономное право управлять Латвийской Церковью, поскольку она находилась в самостоятельном государстве. Владыка Иоанн рукоположил меня во иереи 1/14 сентября 1931 года с назначением в Коплавский приход бывшей Курляндской губернии», – говорил отец при наречении его во епископа.
Молодожены жили два года в семье дедушки, отца Саввы, у которого был приход в Тартаке. Помимо священнослужения папа заведовал четырехклассной начальной школой в местечке Юганино, вел Закон Божий и преподавал арифметику. Ездил туда на велосипеде. В 1932 году у отца Иоанна и матушки Екатерины родилась первая дочь, Ираида. Роды были трудными. Тетя Нина незадолго до своей смерти в 2001 году вспоминала: «Я помню день твоего рождения. Твоя крестная, тетя Нюра (сестра матери), отправила нас в лес за черникой, а бабушка дала нам с Леной (сестра отца) большую корзину, чтобы дольше задержались в лесу и не видели, как тебя “аист принес” на свет 1 июля 1932 года. Тогда так говорили о рождении ребенка. Бабушка, как я позже узнала, послала за акушеркой. Тебя все в семье считали не по годам умной и развитой. Я помню, как ты в двухлетнем возрасте декламировала М. Ю. Лермонтова “По синим волнам океана”. И тебя наши прихожане величали барышней и называли на “Вы”. А мы смеялись». Мы переехали в Двинск, когда мне было два года. Единственное воспоминание о деревне – темный, таинственный колодец. И еще коровы, которые мне очень нравились. В Двинске у моих родителей родилась вторая дочь – Галина. Когда мама спросила меня: «Куда мы положим девочку?» – я ответила: «Под кровать, чтоб ее мыши съели».
«В 1934 году владыка Иоанн назначил меня вторым священником в Двинский Александро-Невский собор, где я в отроческие и юношеские годы был прислужником и чтецом и в трудные времена помогал священникам при отправлении служб и треб. Памятен мне этот собор тем, что в былые времена настоятелем его был отец Петр Белавин, родственник Святейшего Патриарха Тихона. Грустно памятен он мне и тем, что известный законоучитель Двинской женской гимназии отец Феодор Румянцев в 1919 году был расстрелян. Я видел его лежащим в гробу. Вспоминается мне и убиенный отец Петр Цитович, на отпевании которого я был. С грустью вспоминаю я этот собор сейчас, потому что его, увы! – уже нет. Он был снесен с лица земли. То же сделала безбожная власть и с Двинской Успенской церковью. В обоих этих храмах я неоднократно служил».
В 1934 году Латвийскую Православную Церковь громом поразила весть о злодейском убийстве архиепископа Рижского Иоанна. «Преемник владыки Иоанна, митрополит Августин, мой законоучитель, назначил меня на должность священника Рижского Свято-Троице-Сергиевского женского монастыря», – вспоминал отец.
