Наставница Дины объявилась неожиданно. Ровно в девять часов утра вдруг позвонили охранницы, спрашивая можно ли пропустить женщину по имени Тамара.
-Конечно, - закричала Дина, и выскочила из кабинета, где только что успела устроиться на своем месте.
-Говорят, у вас тут повариха печет отменные пирожки, - даже не переступив порог, осведомилась магиня, изучающе разглядывая бывшую ученицу.
-Проходи, - нетерпеливо потянула ее к себе Дина, - как я рада! Сейчас будут и пирожки и кофе… и все, чего захочешь.
Ей лучше других было известно, почему Тамара предпочитает завтракать поплотнее. Такой уж увлекающийся и безотказный человек, может закрутиться в чужих и своих делах и проблемах и только к ночи вспомнить, что пообедать так и не пришлось.
-Пирожки - это очень хорошо, почти как котлеты и ежики, - не стесняясь, перечисляла гостья, проходя в кабинет и изучая удобные диваны, - а у тебя тут стало очень стильно. И уютно… а то налепят неоштукатуренных кирпичей, поставят паллеты вместо стола и заливают, что это модный дизайн. Что-то ни один олигарх не сидит около паллет под облупленной стеной.
-У тебя плохое настроение, - уверенно сказала вдруг Дина, - значит ты пришла не просто так. Ну что за напасть! Ладно бы чужие люди, но и свои стали приходить только с проблемами!
-А кто еще? –мгновенно насторожилась Тамара. – Неужели павлин молодящийся? Небось думает, нашел рабочую лошадку, теперь только сиди да погоняй!
-Ну да… он тоже, - неопределенно согласилась Дина, - но я не пойму, почему ты говоришь о нем с такой ненавистью?
-Ты меня читаешь? Даже сквозь щиты? – встревожилась наставница.
-Я тебя просто хорошо знаю, - с укоризной глянула на нее бывшая ученица. – Но и эмоции тоже слышу, хотя тоже закрываюсь от внешних раздражителей.
-А, так вот как это теперь называется, - съехидничала Тамара, но ее взгляд был растерянный и пожалуй испуганный. – внешние раздражители! Тогда закажи амулет посильнее.
-Уже думаю об этом, - серьезно кивнула Дина, - но это не значит, что я перестану о тебе беспокоиться. Помнишь Экзюпери? Ты сама меня приручила и теперь я только плачу тем же.
-Только учти… ч не терплю сводничества и сводников.
-Какое совпадение! Я тоже… и это твоя наука. Твое правило - не позволять никому вмешиваться в свой выбор.
-Я рада, что ты это помнишь… - Тамара смотрела непримиримо, как соперник по вольной борьбе перед схваткой, - значит разговор закончен?
-Но мы говорили вовсе не о сводничестве, - не сдалась ее ученица, но смолкла, прерванная робким стуком в дверь. –Входи Настя. Спасибо, мы сами нальем чай. Спроси у Петровны, котлет или горячего мясного нет?
А дождавшись, пока Настя аккуратно прикроет дверь, продолжила с того же места.
-Я никогда не была сводней и не буду, и тебе это хорошо известно. Но и равнодушным американским наблюдателем тоже никогда не стану. Тем более, когда вижу, как страдают мои самые близкие люди. А ты мне давно ближе, чем родная мать, Тамара… и прекрасно об этом знаешь.
-Но матери ты не стала доказывать свою правоту! – привела сомнительный со всех точек зрения довод Тамара.
-Потому что она не любит моего отца… и он не любит ее. Они просто живут рядом, как сотрудники, потому что так удобно. А я чуть не нарушила эту иллюзию счастливой семьи… за двенадцать лет потихоньку разобралась, на что они так окрысились. – Дина выпила почти полчашки чая, не ощутив его вкуса и сказала самое главное, в чем теперь не сомневалась ни грана, - а вот когда я не знала, что произошло с Русом… и никто не просветил, насколько фатально ошибаюсь, из деликатности, как вы ее понимаете… - это совершенно другой случай. Теперь я ваше дружное молчание воспринимаю как предательство… и даже подлость. Нет… обвинять никого не собираюсь, вы же не виноваты, что так воспитаны и считаете правильным подобное поведение… но сама никогда не стану молчать, если вижу что люди своими руками копают яму своему счастью. Хорошие люди… друзья и собратья по ордену.
-Вот этого я и боялась, - горько буркнула наставница, резко отодвинула недоеденный бутерброд и решительно встала с дивана. – Я пришлю тебе файл… со своими заметками.
-Стоять, - тихо произнесла эмпат, - вернись и сядь на место. Ты не поела.
Тамара медленно развернулась, чуть пошатываясь добрела до дивана и рухнула на него, с ужасом глядя на невозмутимую ученицу.
-Ты меня… подчинила?
-И готова понести за это самое строгое наказание. Но отпустить не могу… и не проси. Пока не услышу, что такого ужасного сделал тебе тот занудный пенек. Возможно он заслуживает лишь презрения, а я с ним разговариваю как с человеком. Ешь и рассказывай… я вся внимание.
-Ничего не буду говорить… - Тамара дотянулась до какого-то амулета, висевшего у нее под платьем, но ничего сделать не успела.
Рука сама отдернулась, как от прикосновения к жабе.
-Не нужно так делать, - с укором смотрела на нее ученица, успевшая за последние годы стать близкой подругой, - ты провоцируешь меня на нарушения правил ордена. Лучше начинай рассказывать… и не забывай есть. Я же отлично помню… еще прошлым летом ты прямо светилась, даже завидки брали. А потом вдруг уехала в свой Саратов… к ученице, как считалось. Но теперь мне понятно, что это было просто предлогом. Ученица вполне могла перебраться сюда. И даже мечтала, небось.
