Давно случилась эта история, мне тогда лет десять, может, одиннадцать было. Сейчас уж точно и не вспомню. Меня к бабушке в деревню летом отвезли, чтобы воздухом свежим подышала, ягоды с куста поела. Нравилось мне у бабушки гостить, друзей много там завела, целый двор. И вот помню как-то собрались мы ввосьмером в лесу погулять, грибов и ягоды собрать.
–Вот Ленка, представь, придешь ты домой с целым пакетом грибов, бабушка так обрадуется, пожарит тебе их с картошкой. Знаешь, как вкусно?! – говорит Вовка, шагая впереди меня.
Мы тогда вроде самые маленькие были в нашей большой компании. Да вот только решили одни идти, взрослых никого не взяли. Подумали: а чего там в лесу-то? Волки да лисы не обитали в наших лесах, а медведи жили за рекой и через нее не совались. Знали, что местные тут быстро их отловят. А лес-то большой был, от нас ведь тайга начиналась. Считай, выходишь из дома в лес и так можно идти-идти, Вовка вот говорил, что через лес к краю Земли выйти можно было. А я верила, чего же не верить, он ведь старше был, наверняка знал больше.
–Ты Вовка, – говорю, – лучше под ноги смотри, а не о грибах мечтай. Да не зевай. А то комаров сейчас как наешься, ягод не захочется, – он быстро захлопнул раззявленный рот, а я засмеялась.
Шли мы от детской площадки через пол деревни, у кого корзиночка под грибы, у кого ведерко для ягоды, кто с пакетом. Храбрые такие, самостоятельные. Идем мы, значит, через мой двор, а там дядя Слава сидит. Глаза щурит, смотрит на нас как-то недобро. Я всегда боялась его, странный он, жуткий. Бывало, пройдешь мимо, говоришь ему «здравствуйте», а он только языком цыкнет, бросит взгляд, да отвернется. Кажется, и голоса-то я его не слышала никогда, а может, не запомнился, так редко разговаривал…
Идем мы мимо дядьки, ребята все здороваются, смеются, счастливые, в лес же идем. А дядя Слава белесые глаза выпучит, смотрит то на нас, то на ведра в руках, а потом вдруг скрипучим голосом говорит.
–Куда это вы собрались такой кучей?
–Так это, в лес идем, по грибы…
– И ягоды! – перебил Петьку возглас мальчишки помладше, Никитки. Тот никогда долго молчать не мог и всех перебивал, мы давно привыкли. Веселый мальчишка…
Петька – самый взрослый среди нас, негласный командир. Первый шел. Никто не спорил, Петька смышленый был, храбрый, да и весело с ним, мы к нему и тянулись.
–В какой лес? Одни что ли? Нельзя детям одним в лес ходить, опасно это!
Дядя Слава встал со скамейки, опираясь на свою трость, подошел к нам, нависая сверху. Высокий человек, а мы же дети, чего там: от земли два горшка два вершка.
–Утащат вас! Ишь, без взрослых ходить! Нельзя вам одним, не вернетесь!
Я тогда еще подумала, что глупости какие-то говорит. Дядя Слава был местным ворчуном, хотя я всегда его считала странным. Дядька он был вроде неплохой, никого никогда не обижал. Говорят, врачом был когда-то, пока инфекция руки не поразила, дрожали они у него очень сильно. Даже когда трость свою держал, видно было, как руки трясутся. Хотя все равно в деревне помогал. Больницы-то нет рядом, только в город ехать, так там далеко было. Не дай бог заболел кто, повредил чего, так дядя Слава всегда помогал. Не знаю как он с руками больными, но моя бабушка хорошо о нем отзывалась, ей как не верить? А я боялась чудака этого, если честно.
–Не переживайте, выйдем так же быстро, как войдем, мы на первую же опушку и не дальше,– ответил Петька и уверенно зашагал дальше, а мы вслед за ним.
Дядя Слава руку вытянул с тростью и путь нам преградил, а мы все глаза на него поднимаем испуганные, да ждем, чего скажет.
–Бросьте эту затею, иначе я все родителям вашим расскажу. Они вас из дома никуда выпускать без присмотра не будут. Нашлись тут, самостоятельные, – последнее слово дядька проговорил с особым пренебрежением.
–Мы недалеко, дядь Слав. Честное мальчишеское, – сказал Петька, прижав крепко сжатый кулак к груди.
–Нечего храбрых строить, все родителям расскажу. Лес опасен, не знаете, кто там обитает.
Обогнули мы дядю Славу, а он нам вслед что-то еще причитал, слов я тогда не расслышала, боязно как-то стало. Сейчас вот и не вспомнить отчего, то ли в лес боялась, то ли слова его напугали. Я тогда к Вовке поближе подошла, говорю:
–А что, если дядя Слава прав и там опасно?
А Вовка и бровью не повел, как глядел вперёд на Петьку и важно вышагивающих рядом девчонок и мальчишек, так и продолжил.
–Глупости, Ленка, глупости. Ты же со мной, я тебя в обиду не дам, да и Петя с Лешей тут, смотри какие мы вместе сильные!
И начали, помню, мальчишки друг друга подначивать, силой меряться. Да какая только там сила в одиннадцать-то лет, но смешные, дурашки, добрые. А мы с девчонками смотрим на них, хихикаем, подыгрываем, да к лесу подходим все ближе.
Он большой у нас, конца и края не видно. Русский лес один везде: в какую сторону ни пойдешь, до края так и не доберешься, разве что уж потом где-то речка начинается. Тогда я верила, что лес вообще не кончается, оттого он и казался мне таким могучим и таинственным. Встанешь под сосны, которые еще твоего прадеда мальчишкой видели, смотришь на них снизу вверх, и таким маленьким себя чувствуешь! А лес, он словно тебя разглядывать начинает, затихает сразу, к тебе прислушивается…
