Солнце медленно сползало вниз по веткам елей. Они благоговейно нежились под его лучами. Оглушительная тишина звенела в ушах, прерываясь иногда шорохом падающих иголок, отживших свой век. После промозглого, моросящего весь день дождя в глаза били отблески солнечных лучей, отражавшихся от мельчайших капель, повисших на иглах елей.
Я молчала. Давно занемевшими руками начала вытаскивать едва торчащий из пышного мха хворост. Надо развести костер. В этот раз мне не повезло. Конечно, такой любительнице леса, как я, не следовало быть такой самонадеянной сегодня. Я очень люблю лес, но не до такой степени, чтобы остаться в нем навсегда! Тем более здесь болотистая местность, очень сыро и холодно. Голоса уже не было от попыток докричаться до кого-нибудь, заболело горло. Бутерброды съедены, воды осталось половина бутылки. Нужно согреться. Найти место посуше и чтоб видно меня было издалека. Надеюсь, муж не заблудился, как я, а дошел до машины и вызовет подмогу.
Дрожащими руками на более-менее сухом пригорке начала разводить костер. Спички то ломались, то от сырости сера просто размазывалась о коробок. Меня это сильно нервировало и я просила бога, чтоб дал мне разжечь костер с минимальным количеством использованных спичек. Их нужно экономить. Пришлось еще поискать мох посуше. После этого огонек зародился в кромешной сырости через долгое дымление. Едва заметный, он заколыхался во мхе. Дым разъедал глаза до слез. В почти полном безветрии он поднимался столбом вверх и это было мне на руку. Его можно было увидеть издалека. Я кашляла от дыма и звук, издаваемый мной возвращался многократным эхом, звучащим довольно зловеще в жуткой тишине.
Хворост затрещал, разгораясь. Холод настолько сковал тело, что ноги было словно не мои.
Неподалеку что-то треснуло. Я обернулась в ту сторону. В голову ударила мысль о медведе. Я замерла от страха. Солнце почти зашло. В сумерках все казалось опасным. Вроде никого. Понемногу успокоившись, присела у костра. Закашлялась. Эхо вторило в ответ. Но как то более продолжительно что-ли… Я специально кашлянула еще пару раз. Эхо повторило уже как обычно. Я подождала, посмотрела по сторонам и решила, что это от испуга мне причудилось.
– Кхе-кхе, – вдруг послышалось снова.
Меня аж подбросило. Сейчас я это точно услышала! И совсем близко, словно кто-то находился в десяти метрах от меня!
– Кто здесь? Выходи! – пытаясь храбриться и надеясь, что это какой-нибудь дедулька из соседнего села, который тоже заблудился и стесняется или боится подойти, крикнула я.
– А что выходить, иди сама сюда!
Я опешила. Голос был настолько скрипучим, что плохо походил на человеческий. Никого не было видно в темноте. Изо всех сил присматривалась, но ничего, похожего на человека, я так и не увидела.
Без движения и в полной тишине тянулись секунды, а может быть и минуты…
Ну и … – проскрипело слева.
Я упала от неожиданности. Сердце заходилось, я приглядывалась и пыталась одновременно схватить что-нибудь под рукой.
– Ну ты скажи, сколько еще ваши тут ходить будут? Дырки понаделали в земле, жижу поразливали. Лес дохнет. Надоели эти пьяницы, вечно ругающиеся матом друг с другом.
Нефтяники, конечно, понатворили здесь бардака. Справедливое замечание. Но начали же сейчас порядок наводить! По крайней мере, начальство так докладывает в центр.
– П-почему, ходить? Ты кто? – пытаясь одновременно понять откуда шел голос и одновременно ответить ему хоть что-нибудь, даже невпопад, спросила я.
– Как, кто? Я – здешний! А вот ты кто? Хотя знаю, Оля. Целый день тут бродишь. Оглохли все от криков твоих. Вижу, любишь лес. Поговорить пришла, вот и завел тебя к себе, кхе-кхе-хе-хе.
