Наверное, я свернул не туда.
Гуляя по городу и слушая музыку, часто забываю, куда шел. Впрочем, мне не впервые убеждать себя в том, что это нормально. Ведь люди идут по своим делам? Так ведь? И может случиться так, что, замечтавшись, мы не можем отличить настроение, наши эмоции, от реальности, в которую память не может встроиться, так что приходится воображать. И память холодна, холод, расползающийся в венах и артериях, можно победить только силой воображения.
Тропинка, на которую я вышел, становилась уже. Моя и без того неуклюжая походка мешала мне идти по прямой, из-за чего я постоянно заходил на траву, на обочину. Трава была немного желтоватой, что удивило меня, потому что, если мне не изменяла память, был август, третье число. Ладно, подумал я. Разное бывает в природе: то растения вянут раньше времени, то птицы падают – я видел нескольких таких, пока плутал по городу. Тропа сужалась, и стремилась немного вправо, деревья, укутавшие меня от полуденного зноя, сокращались: закручивались вниз, тянулись своими ветвями к черноватой земле. Но… есть ли в моем городе чернозем? И почему деревья, со своими мощными ветвями, какие всегда были в этом лесу, стали утончаться и наклоняться?
Мне не впервые убеждать себя в том, что это в порядке вещей. Но, тем не менее, я же достаточно разумен, чтоб понять, что в этот момент не все в порядке. Лес на окраине города не выглядит знакомым. Я и не понял, как пришел сюда. Музыка, играющая в наушниках, уже не доставляет удовольствия, поэтому я решаю их снять.
Тишина.
Будто время остановило свой ход, чтобы я смог прислушаться к природе, отлучиться от городской суеты, прилечь у ручья и вздремнуть. Но: что это еще за сентиментальные порывы? Земля становится еще чернее, деревья наклонены так, словно их потрепал ураган. Куда я пришел? Теперь я остановился – посреди большой то ли равнины, то ли поляны, где воняло могильным пепельным ароматом, заполняющим мой нос. Деревья свернулись в крючки, арки и непонятные моему глазу фигуры. Выкорчеванные пни были перевернуты: острые корни напоминали вилки, которые ждали того, чтобы насадить на них пару или тройку человеческих тушек. Вдалеке виднелись какие-то столбы. И откуда им взяться в лесу? К слову, это место более не походило на лес – мертвенно-бледная внешность природы восстала во всей "красе", отдавая честь прощанию с человеческим восприятием.
Мне хочется повернуть назад, но я не знаю, откуда пришел, направление не имело значения в этом месте, а ориентиров (если можно было о них вообще говорить) не существовало. Какая тропинка завела меня сюда? Помниться она вела вправо. Тогда я бы вернулся назад, к месту, откуда пришел. Разумно. По крайней мере, так бы рассуждал каждый. Но тропа, что клонилась в одну сторону, как и деревья, была спиралью. Да, точно! Это ведь спираль. Но может ли узенькая тропинка, закручиваясь, привести в другое место? Единственное, что я понял, пока спокойно стоял на месте: это место не объяснить.
Мне нужно выбираться. Мне нужно бежать. Вдалеке я увидел столбы. Может это что-то вроде человеческих построек, жилищ? Тогда необходимо идти туда. Звать на помощь, попросить показать дорогу, а еще – просто передохнуть, ведь я уже часов пять гулял, нигде не присев.
Я, окрыленный ожидающим меня разговором с людьми, пусть даже незнакомыми, пустился бежать туда, куда пал мой взгляд. И хорошо, что регулярные физические упражнения действительно помогают, потому что, хоть я и побежал, сразу же увидел, что цель не так близка, как кажется.
Столбы. Мне действительно так показалось издалека. Вертикальные конструкции напоминали обломки деревянных домов, с висящими на них тряпками или чем-то еще, что я не смог бы разглядеть с такого большого расстояния.
Столбы. Нет, не так.
Виселицы.
Виселица – специальная деревянная конструкция для казни людей путем повешения. Петля, обмотанная вокруг шеи, которая перекрывает доступ к кислороду, а, если повезет, то сразу ломающая позвонки; да, этими петлями был усеян "лес", если его можно так назвать.
Вначале мне не хотелось верить в то, что я увидел. Конечно, ведь страх заставляет померкнуть картинку перед глазами, заставляет сразу же забыть то, что видишь, хотя разум и пытается сказать: да, это правда. Свернув с тропинки, я попал в какой-то невероятно тягучий и мрачный лес, состоящий из виселиц. Трупы были повешены буквально на каждой из них. Что мне делать? Бежать? Нет, это не выход, потому что я вряд ли найду обратную дорогу. А лесная тропинка, несмотря на то, что она закручивалась вправо, вела в том же направлении, но уже с обратной стороны.
Не описать всего того ужаса, который я испытал, когда на всех порах подбежал сюда. Я-то думал, что встречу людей, которые помогут мне выбраться из этой глухой чащи. И это правда. Я встретил их, но уже будучи в подвешенном состоянии.
Мои ноги пошли сами собой, топтая землю, на которой уже не было травы – только черная земля, пропитавшаяся кровью; а взгляд не отрывался от вида разлагающихся тел. Воняло, но мне даже не хотелось прикрыть нос. Повешенные тела источали нечто такое, как сказать, зловещее, что отпугивало меня, хоть я и продолжал идти.
