Деревня пряталась среди леса Коё, такого старого, что помнил он еще начало мира. Красивый край. Огромные деревья, зеленые холмы, реки с прозрачной водой. Птицы поют круглый год, летом поют летние песни, зимой – зимние. Белые овцы разбредались по лугам, пастух дремал в тени раскидистого дуба. Кошки во дворе делали вид, что ловят мышей, а на самом деле просто играли в безобидные догонялки. В доме у моста из трубы курился белый дым, подрумянивались в печи лимонные маффины.
До ближайшего городка два часа езды на тряском маленьком автобусе, пропахшем бензином и машинным маслом. В городе школа, почта, поликлиника и кинотеатр. А в деревне только магазин, покосившееся строение с гордым названием «Супермаркет». Понимаете, да? Развлечений не очень много.
Особенно когда на великах уже всю дорогу объездили, на речке все пляжи уже разведали, и торзанку подвесили и даже уже оборвали. Ну костры жгли, ну купались ночью в трусах, потом дрожали, матерились и грелись. Прикольно первый раз, второй, третий. В сотый уже скучно. Хочется чего-то нового. Нового нерва, нового драйва. Особенно когда ты еще пацан.
Поначалу ходили в соседнюю деревню в кинотеатр. Точнее, как кинотеатр. На стене тамошнего магазина показывали старые фильмы. По субботам. Потом дискотека. Соседским пацанам это не понравилось – стали ходить в соседнюю деревню драться. Сначала из-за кино, потом оказалось, что чужакам в клуб ихний нельзя, и с девчонками дружить ихними нельзя, и вообще чтоб ноги вашей тут не было. Было весело драться, а потом гордо расхаживать с синяками и пластырями.
Но и тут одно и то же. Кто постарше, те в город старались перебраться. А школьникам что? Ну вот они и придумали забаву.
Которая чуть не закончилась трагедией.
А началось все вот с чего.
Трое их было, друзей-неразлучников. Ёси. Ёру. Ёно. После уроков прыгали с моста в реку, рисовали на партах, прикалывались над учителями и одноклассниками. Вечерами собирались у реки, жгли костры и придумывали страшилки. Днем все смешным казалось, а ночью, посреди леса, все эти жутики про черепа со светящимися глазами, дома на ножках, полоумных бабулек в домах на ножках, кикиморово болото в блуждающих огнях – в темном лесу от таких жутиков пробирает до костей. И деревья кругом в лохматых ветках, и кривые руки с узловатыми пальцами, и шорохи, словно идет кто-то по лесу, и вроде как глаза горят желтым в темноте, видели? И обратно в деревню бегом бежали, перепуганные до икоты и довольные атмосферной выдумкой. Днем вспоминали и хохотали, а вечером – по новой. Существует такой возраст, когда еще получаешь наслаждение от страха. Это позже уже начинаешь понимать, что было-то не смешно.
А тогда было смешно. Сидели у костра, грелись. Река казалась черной, глубокой, неспокойной. Вот-вот призраки проплывут на белых бесшумных лодках. Вот-вот вынырнет подводное чудище с огромным зубастым ртом. Вот-вот кто-то невидимый проплывет на ту сторону, только дыхание и слышно.
Лес стоял тихий, темный, непролазный. Только одна тропа и петляла среди замшелых камней и пружинящих кочек. Ветер лежал, и тишина звенела в ушах. Потрескивали дрова, угли переливались красным, белым и малиновым. Лес смотрел на них глазами кого-то невидимого, но очень внимательного и определенно хищного. То и дело слышишь – шаги…
– Это хозяин леса, – прошептал Ёси.
– Хозяин леса? – переспросил Ёру.
– А кто ж еще, – сказал Ёси, и голос его стал тихим, вкрадчивым, как всегда, когда он начинал сочинять страшилку. – Ходит кругами, следит за нами. Зазеваешься – ам, и съест!
