Читать онлайн полностью бесплатно Виктор Есипов - Лепта

Лепта

Виктор Михайлович Есипов известен как литературовед и составитель ряда книг Василия Аксенова. С 2006 года – старший научный сотрудник Института мировой литературы РАН.

Книга издана в 2016 году.

Из книги «Общий вагон» (1987)

«Все мы смертны, все мы тленны…»

Все мы смертны, все мы тленны,
И тебе пощады нет!
Но живёт поры военной
Небольшой автопортрет.
Выдают тот год жестокий
Скудный фон и жёсткий штрих:
Западающие щёки,
Выступающий кадык.
Напряжённость, ракурс резкий,
Тёмен лик, как образа.
Но пылают гневным блеском
Воспалённые глаза.
Узнаю, охвачен дрожью,
Разворот военных дней.
Ты свершил свой суд, художник,
Над эпохою своей!..
В одолевшем горе мире
Заоконный ярок свет…
И отца в пустой квартире
На стене автопортрет.

На сортировочной

Простые совершаются маневры —
Товарный формируется состав.
И лязг проходит, словно импульс нервный,
От головных вагонов до хвоста.
Вот семафор мигнул, как вспышка спички,
Освобождая путь наверняка, —
И, бёдрами качая, электричка
Проносится сквозь строй товарняка.
Как каблучки, колёса отстучали,
Сухая пыль осела на панель.
Сомкнулись вновь разорванные дали,
Печалью затуманился апрель…
Вот здесь грузились роты в сорок первом,
Решимость зрела в лицах молодых.
И била провожающим по нервам
Слепая медь оркестров духовых.

«Рывок – и корпуса наклон…»

Рывок – и корпуса наклон,
Срывает кепку встречный ветер!
Вдали грустит аккордеон
О тёплых днях, о щедром лете.
Соседи на гру0зовике
Уже увозят вещи с дачи,
Железный руль дрожит в руке,
Визжит цепная передача.
Так сладко знать, что чей-то взгляд
Как лента тянется за мною,
Что рассыпает листопад
Резные листья над землёю.
Ах, что-то вспомнится потом
И будет в памяти вертеться!
Ещё уклон, ещё подъём…
Как коротка дорога детства!

В день победы

Приметой хорошей погоды
Звенят комары за окном.
И снова, как в давние годы,
Стоит на столе патефон.
Забытого танца фигуры,
Забытый пронзительный взгляд —
Свет падает от абажура
На стену, где карточки в ряд.
Дивана обшарпана спинка,
Герань не устала цвести.
Вращается плавно пластинка,
Играет – грусти не грусти!
Над участью вдовьей щемящей,
Над ворохом трудных забот
Поёт дерматиновый ящик,
Пока не иссякнет завод.

«Ах, домик двухэтажный…»

Ах, домик двухэтажный,
Забытые печали.
Меня здесь не однажды
Приветливо встречали.
С меня снимали куртку,
Со мною говорили,
Смущая не на шутку,
По-сестрински любили.
Две девочки-соседки.
(Всё в прошлом – взятки гладки!)
В окне – жасмина ветки,
Картофельные грядки.
Прямой пробор у Ксени,
Кудряшки у Наташи…
Скрипучие ступени,
Те лестничные марши!

«Средь стен крупноблочных сосна…»

Средь стен крупноблочных сосна
Грустит в торжестве одиноком —
Когда-то она мне видна
Была из родительских окон.
На весь разносились квартал
Вороньи картавые крики.
Я взгляд на сосну поднимал,
Когда отрывался от книги.
А в книге кончалась глава,
Там жизнь побеждала искусство
И грустные чьи-то слова
Рождали ответное чувство.
Состав, прогремев в тишине,
Стихал за невидимым полем —
Нам даль закрывали в окне
Сараи, покрытые толем.
Ещё был бревенчатый дом,
Цветник с золотыми шарами,
Что тоже остались в былом,
В исчезнувшей той панораме.
В том доме в проёме окна
Смешные косички мелькали.
Осталась одна лишь сосна…
Обрывки счастливого сна
Да привкус забытой печали.

Кинотеатр «Салют»

Вдруг вспомнится дом у вокзала,
Где тёрся окраинный люд
И надпись над крышей сияла,
Светилась неоном: «Салют».
Фойе от портретного глянца
Блестело, в нём не было мест:
Играл до начала сеанса
«Амурские волны» оркестр.
А лето звонками трамвая
Врывалось в зашторенный зал,
Когда над рядами, мигая,
Слабел освещенья накал.
Здесь кто-то сморкался и плакал,
Летал по рядам шепоток:
Смотрели «Кубанских казаков»
И «Поезд идёт на Восток».
Смотрели, ликуя, подростки,
Видавшая виды шпана,
Как, сбив двух жандармов, Котовский
Выпрыгивал в сад из окна.
Во тьму билетёрша бежала,
Быстрее, чем в кадре артист,
На грянувший в темени зала
Трёхпалый восторженный свист…
Ах, что нам тогда не прощалось!
Но в сердце оставили след
И фильмов наивных слащавость,
И горькая правда тех лет.

В воскресный вечер

Ах, Тихвинская улица, признал!
Здесь были раньше Тихвинские бани.
А нынче – стройка, стройка. И проезд
Закрыт. Забор дощатый.
За забором уже дома вздымаются на треть.
А старые – с отбитой штукатуркой
И с выбитыми окнами – стоят
И ждут, когда их тоже поломают.
А стены их хранят воспоминанья
И старый шрифт. Вот надпись: «Мясо – Зельцъ»,
«Чай. Сахаръ. Кофе». Чудом сохранились
Доископаемые письмена.
Под вывесками новыми, как видно,
Они хранились до поры, до срока
И вот сейчас видны на пустыре.
Видны, да кто теперь их прочитает!..
Идет трамвай, в нём пассажир один —
Осенняя тоска. Крошатся листья
И падают на пыльный тротуар.
Как много попадается мужчин,
Не знающих забот и сожалений.
Они вдвоём, втроём идут к палатке
С названием нелепым: «Зал пивной»,
Толкаются у входа в магазин,
И ветер гладит их по потным лицам.
А вот один, гуляющий с собачкой,
Кричит: «Козявка! Ну, бегом ко мне!»
По узенькой асфальтовой дорожке
Бежит собачка, высунув язык
Из окаймлённой зубчиками пасти.
А день к концу подходит выходной.
Осенний день, но ясный и погожий.
И солнце, отработав, отсветив,
Скрывается за крышами квартала,
Чтоб завтра новый долгий день начать…

«На диване цветная накидка…»

К. К.

На диване цветная накидка,
Книжный шкаф, пёстрый коврик у ног.
В сером сумраке красная нитка
Из мотка убегает в клубок.
Плеск дождя из раскрытой фрамуги,
Вечереющей улицы вид.
На следующую страницу
Другие книги автора Виктор Есипов
Ваши рекомендации