У Медведя сегодня день удачный – людей во дворе у избы черным-черно. Хворает народишко, а кроме как к Медведю идти то и некуда. До Города далеко, да и лечат там не лучше – медкапсулы, что на переселенческом корабле были, давно свой ресурс выработали. Так что пользуют болящих городские доктора теми же травками, что и Медведь. Одна разница – у Медведя сертификата врача нет, а у них он имеется…
В шкатулку на столе серебро и медь ручейком с самого утра текут – давно такого хорошего заработка у Медведя не было. Всё правильно – сезон туманов на болотах начался, вот и больше стал болеть народишко. Сегодня уже трое с болотной лихорадкой были, а занимается с пришедшими к нему Медведь ещё меньше часа.
Дверь скрипнула, смазать бы петли надо, да всё руки не доходят, и у порога мужик с бабой затоптались. Бабища могутная – такая с одним ножом дикого свина завалить может, а мужик – в чём только душа держится. Ещё и потрясывает его – можно жалобы не выспрашивать, ещё один страдалец с болотницей.
– Проходите, чего встали… – Медведь рукой бабе и мужику махнул.
Те быстро-быстро кланяясь несколько шагов в сторону Медведя сделали и опять на месте замерли.
– Ближе подходите. – нахмурил брови Медведь.
– Сейчас, сейчас, батюшка, – зачастила бабища.
Голосок у неё оказался тонкий и писклявый.
– Что у вас? – рыкнул Медведь.
– Мужика вон трясет всего. Не иначе – болотница, – пропищала бабища.
Мужик ни слова не проронил, а только всё головой кивал. Подтверждал слова бабы бессловесно.
– На болоте, пока туман не сошёл, был? – ткнул пальцем в сторону мужика Медведь.
– Был, был, – зачастила баба.
Мужик опять закивал.
– Ума нет, так не займёшь… – сочувственно протянул Медведь.
– Правда, правда, – поддакнула Медведю бабища. – Непутёвый он у меня, в детстве с рук его мамаша уронила. Сильно головой ударился, вот и маюсь с ним…
Мужик снова кивать принялся, ещё и улыбнулся при этом как-то виновато. Такой мол я и есть – непутёвый. Одни от меня всем горести. Заболел вот ещё…
– Ночью плохо спит? – продолжил выспрашивать бабу Медведь.
– Плохо, плохо. Совсем почти и глаз не сомкнёт. Трясет его всего, аж в воздух подкидывает… – баба даже руками изобразила, как подкидывает её непутёвого.
Мужик продолжил кивать головой и виновато улыбаться.
– Днём то ему лучше, только немного трясёт, а ночью очень уж сильно. – баба пихнула своим кулачищем мужика.
Тот чуть не упал, даже пару шагов в сторону Медведя ему сделать пришлось.
– Как протрясет его, потеет? – задал очередной вопрос Медведь.
– Потеет, потеет, батюшка. Рубаха вся насквозь мокрой сразу делается. Когда трясет его – не потеет, а как оттрясет – сразу весь сырой делается… – пропищала бабища. – Рубаху даже стирать сразу приходится, одно разорение от непутёвого…
– Ест как? – кивнул Медведь на мужика.
– Ест и ест, прокормить невозможно… Куда в него и входит… – вздохнула баба. – Толку от него в хозяйстве совсем мало, а ест…
– На головную боль не жалуется? – прервал её писк Медведь.
– Жалуется, жалуется, отец родной. Как по избе забегает, забегает, а сам всё за голову держится – болит де она сильно у него… – баба при этом сама перед Медведем туда-сюда начала сновать. Руками при этом за свою голову схватилась.
Мужик, чтобы его при этом не сшибли, в уголок юркнул и опять головой согласно закивал.
– Хватит, сшибёшь ещё ненароком. – замахал руками на бабу Медведь.
– Вот так и бегает, бегает, за голову держится… – остановилась рядом с мужиком баба.
Тот всё кивал и кивал.
– Иди сюда. – поманил пальцем мужика Медведь. – Рубаху сними…
Так, так, так… Подмышечные лимфоузлы увеличены…
– Язык покажи, – последовал очередной приказ больному.
Мужик подчинился.
Язык был аж малиновый…
– Болотница, – подтвердил опасения бабы Медведь.
– Миленький ты мой, родненький… – запричитала бабища и бросилась обнимать мужика. – На кого меня и детушек покинул…
Медведь от такого проявления чувств чуть с табурета не свалился.
– Кровиночка ты моя любимая… – продолжала вопить бабища.
– Замолчи, кому говорят! – прорычал на бабищу Медведь.
Та замерла, лицо к Медведю повернула.
– Батюшка! Полечи ты его! Один он у меня кормилец-поилец! Как без него и жить то буду! – бабища взмахнула руками, закатила глаза и начала с ног валиться.
– Ну, вот этого только мне не надо! – Медведь хлопнул по столу своей ручищей.
Бабища всхлипывая стала гладить по голове своего непутёвого.
Тот опять виновато заулыбался.
– Полечи его, батюшка. Вот, у нас и денежки имеются.
На столе как из воздуха появилось несколько мелких серебряных монеток.
Медведь строго посмотрел на бабищу.
Количество монеток тут же увеличилось.
– Попробую… – тяжело вздохнул Медведь. – Трудно, это, правда будет… Болезнь далеко зашла…
Монеток на столе ещё прибавилось.
Откуда их баба доставала – Медведь так и не смог заметить. Причем, одной рукой бабища всё продолжала свою кровиночку по голове ещё гладить. Тот головой пытался от этой ласки уклониться, да куда там…
– Какой день его трясет? – уточнил у бабы Медведь.
– Третий с утра будет, – ответила всё ещё всхлипывая та.
– Третий, третий… – почесал затылок Медведь. – Далеко болотница зашла…
Покачивая головой Медведь встал и подошёл к шкафу. В нём у него все полочки склянками с разноцветными порошками были заставлены.
