Каким был мир, когда тебя не было? Были эти горы, реки и зеленые поля? Ждал ли он твоё появление? Как понять бытие и небытие? Что значит вспышка, в которой твоё сознание познаёт этот мир? Что значит тот ком, который застывает в груди, когда ты опускаешься до смыслов мироздания? Что было до всего этого? И что будет с этим миром, когда твое сознание угаснет? И снова будет небытие, или твоё сознание вновь вспыхнет на бескрайних уголках вселенной?
И что все-таки было, когда тебя не было? Говорят, давным-давно, давно настолько, что не было ни земли, ни солнца, везде стоял бесконечный мрак. И стоял он целую вечность, и, наверное, стоял бы ещё столько же. Но вдруг, в этом беспросветном мраке произошло настоящее чудо. В одном из бескрайних уголков темной Вселенной вспыхнула яркая точка, из которой вылетела Священная утка.
Говорят, Священная утка летела так долго, что темнеющий мрак успел превратиться в полную ночь. И она была единственным светлым пятном во всей этой тьме. Выбиваясь из последних сил, Священная утка выдернула из крыла самое большое перо – так появилась вода, на которую она смогла сесть. Устав плыть по воде, Священная утка нырнула на дно бескрайнего водоема, и, достав оттуда землю, раскидала её среди воды. Так появилась суша, на которой она смогла свить гнездо.
Свершилось еще одно чудо, когда утка снесла два яйца. Из этих яиц вылупились два маленьких утёнка. Утята подросли, но им было совершенно некуда лететь в кромешной тьме. Тогда, Священная утка взмахнула своими крыльями, поднялась выше неба и полетела вокруг земли. И она делала так каждый день. Благодаря солнцу утята смогли вырасти в больших селезней. Так появился род Утки, представители которого и сегодня живут в различных уголках нашей земли.
В последний день осени 1817 года, на территорию Пермской губернии въехала коляска с 2 пассажирами. Этот, казалось бы, обыденный факт из долгой истории Пермских земель мог пройти совершенно незамеченным, если бы в дальнейшем, один из пассажиров не оставил свои воспоминания о путешествии. Но, собственно, не обязательно отвлекаться на такие незначительные комментарии, и мы перенесемся на некоторое время назад, сопровождая героев этой поездки по просторам империи.
Первый пассажир коляски, Алексей Яковлевич С*, отставной подполковник егерского полка, расквартированного в окрестностях столицы1. Только летом справив 30-летие, подполковник за 10 лет службы успел исходить с боями почти пол континента. Где он только не был! Польша, Пруссия, Швеция, германские княжества и наконец, сама Франция! Пройдя нелегкий путь от выпускника кадетского корпуса до командира батальона, Алексей был представителем того поколения, которое спасло Отечество. Он не относился к тем, для кого судьба приготовила маршальский жезл, однако, на таких, как он, полагались вышестоящие командиры.
В конце сентября на севере Пермской губернии случилась загадочная история, вынудившая Алексея срочно подать в отставку и проехать 2000 верст, чтобы самому в ней разобраться. Привыкнув во всем доверяться лишь собственным глазам, он всю дорогу думал о том, что даже загадочные вещи объясняются одной лишь логикой и стечением обстоятельств. Такое мышление он вынес из своего жизненного опыта, когда даже неординарные события, получали объяснение тривиальными вещами.
Алексей был одет в подбитую мехом зеленую венгерку и зеленые егерские штаны. Сверху было одето серое утепленное пальто, которое, впрочем, не спасало от беспощадного ветра дороги. Его рост составлял почти 2,5 аршина или около 6 футов2. Он придавал ему дополнительную внушительность как командиру. Лицо было достаточно невзрачным. Если Вы увидели его один раз, то встретив во второй, не сразу бы вспомнили, где видели первый. Облик составляли – небольшие правильные глаза, высокий умный лоб и средний подбородок. Выделялись только глаза – пройдя несколько войн, в них застыла пронзительность войны.
Второй пассажир коляски был старше подполковника. На вид ему было 40—45 лет, и он имел образ человека, вполне привычного к дальним путешествиям. Звали его Прохор, хотя Алексей часто называл его Порохом. Порох был унтер-офицером в батальоне Алексея, и по совместительству являлся его хорошим приятелем. Безусловно, не будь Пороха, Алексей лежал бы на обширных полях германских княжеств или французских земель. Он несколько уступал Алексею в росте, однако, имел более крепкое телосложение. Внешний вид Прохора был более запоминающимся: теплый зимний казакин, без всякого смущения накинутый армяк3. Единственная общая деталь одежды – это все те же зеленые егерские штаны, которые подчеркивали его военное прошлое. Во внешности его выделялись большие темные глаза и черные усы, которыми он чрезвычайно гордился.
**
Это случилось в один из промозглых дней ветреного ноября. Алексей сидел в штабе и оформлял документы по одному из формируемых военных поселений. Недоумевая по поводу абсурдности устройства таких мест, он, между тем, должен был организовать достойное размещение солдат одной из своих рот. Его настроение ухудшилось еще накануне, когда съездив на место, он понял, что солдат размещать, по большей части, негде. Так, немного ворча, и немного недоумевая, он услышал настойчивый стук в дверь. Запираясь в кабинете, он дал денщику строгую команду, беспокоить только по очень важным делам. Услышав стук, Алексей очень расстроился. Что-то важное могло означать лишь дурные вести. Он был чрезвычайно удивлен, когда к нему вошел один из крепостных, живущих в имении матери. Кажется, его звали Никанор. Низко поклонившись, он передал письмо от матушки, ныне проживавшей в Пензенской губернии. Оно, между тем, гласило:
