Западная империя Асланд, поселок Фуцзэ
Цзинь Сы вошел в зал почтовой станции, когда за окном уже начинало вечереть.
Помещение станции в окрестностях поселка Фуцзэ заливал теплый уютный оранжевый свет заходящего солнца. От дверей прямо вела серая дорожка, древняя и выложенная обточенными ветром, дождем и бесчисленными шагами прохожих гладкими камешками.
В лучах заката по улицам поселка в разные стороны с дорожными мешками всевозможных видов и размеров за спинами спешили люди, большинство из которых напоминали странников, и время от времени проезжали повозки, везущие местные благовония в порт для загрузки на корабль. Благодаря цене и качеству местные благовония из ликвидамбара и софоры замечательно продавались в южных портах уже на протяжении сотен лет.
По краям дорог, где прежде зеленела лужайка, теперь с приходом первых дней зимы густая зелень пожухла, и ветер кружил ее сухие листочки, что парили в солнечных лучах, точно золотая пыль.
Фуцзэ напоминал уютный городок, по которому только что прошлись кистью с золотой краской, а в воздухе витали ароматы меда, ягодного вина и горячего фруктового чая.
Однако Цзинь Сы вовсе не волновал пейзаж за окном, в эту секунду он смотрел исключительно на людей в главном зале почтовой станции.
Помимо него к путникам приглядывался и снующий в этот момент между столами и ухаживающий за гостями Ци Лин.
Описать этого молодого человека можно множеством слов. В детстве парня часто называли смышленым, миловидным, славным, симпатичным, а когда он повзрослел, часто слышал в свой адрес: прекрасный, видный, отважный. Ци Лин появился на свет с черными и сверкающими точно звезды на ночном небосводе глазами, которые дополняли такие же темные брови, прямые и аккуратные, как два меча. Выглядел юноша великолепно, и даже его улыбка напоминала белоснежный лунный серп. Местные девушки изо дня в день по несколько раз проходили мимо ворот почтовой станции, чтобы увидеть его. С цветастыми платками и лентами в волосах, они хихикая пробегали у ворот и украдкой заглядывали внутрь.
Там Ци Лин завязывал свои иссиня-черные блестящие волосы кожаным ремешком, закатывал рукава и принимался натирать столы и мыть тарелки. Его крепкие руки двигались с присущей молодому возрасту энергичностью, видны были плавные, красивые линии мышц; юноша лучился жизненной силой, отличался от устроившихся за столами с козьим кумысом в руках мужчин, чьи тела были так дряблы, словно под кожей у них скрывались не мускулы, а слой мягкого сыра.
Иногда взгляды девушек ловили его взбирающимся за фруктами на деревья на заднем дворе или смахивающим красные осенние листья ликвидамбара с крыши. Его стройное, высокое тело гибкостью напоминало леопарда.
Порой осенними вечерами Ци Лин стоял во дворике под лучами пламенеющего закатного солнца, подставив лицо ветру и щуря глаза. В такие моменты он больше напоминал задумчивого нищего бродягу-поэта и совсем не походил на молодого парня. Вот только мысли его занимали не столько поэтические дела, сколько подобные рассуждения: «Плохо дело! За месяц разбилось три тарелки – хозяйка точно вычтет у меня, да немало».
Конечно, частенько юноша и сам возвращал девушкам заигрывающие взгляды, для парней его возраста способность кружить юным дамам головы являлась чем-то естественным. Лицо у него было красивым, а тело стройным и гибким. Даже застиранная одежда не могла скрыть непередаваемой энергии Ци Лина – то было все равно что пытаться спрятать сияющую звезду – он всегда выделялся из толпы.
Местные жители, бывавшие в Гланорте, столице империи, твердили, что Ци Лин похож на столичного человека, однако он с рождения и до своих нынешних семнадцати лет ни шагу не ступал за границу Фуцзэ. И как бы целыми днями ни мечтал отправиться в Гланорт, все продолжал оставаться в этом маленьком поселке, раскинувшемся в глубине леса.
Однако сегодня на почтовой станции неожиданно появилось пятеро незнакомцев, прибывших из столицы. Целью визита каждого из них служило возможное появление нынешним вечером в поселке духовного зверя – Ледяного Енота.
Последние несколько дней Ци Лин то и дело слушал болтовню местных жителей, однако совершенно не понимал, кем были эти духовные звери и мастера духа, о которых все говорили. Он знал, что в основе всего континента Один лежала некая «духовная сила», но единственным, что его с этой силой хоть как-то связывало, была странноватая восьмидесятилетняя старуха, проживавшая в Фуцзэ. Здесь судачили, что в молодости она работала служанкой в знатной семье столицы империи и смогла тайно немножко изучить магию духа, после чего и вернулась сюда.
Вот только юноша лишь раз видел, как старуха использовала силу, да и то сделала только так, чтобы из колодца хлынула вода и сама наполнила ее чан. Даже такое простое действие чуть ли не выжало из пожилой женщины все силы, ее дыхание стало тяжелым, словно она готова была вот-вот проститься с жизнью.
