Начнем с дисклеймера. Идея этой книги не оригинальна – она заимствована из позапрошлой книги того же автора, «Прорыв за край мира». Заимствованы также и некоторые фрагменты текста, те, которые не заслужили переписывания. «Антиплагиат» смог бы без труда эти заимствования выявить, но, во-первых, самоплагиат не является злостным преступлением из-за отсутствия потерпевшего, во-вторых, чистосердечное признание автора дополнительно смягчает несуществующую вину.
Речь идет об одной из сюжетных линий «Прорыва», добавленной ради демонстрации мощи научной методологии. Мы находимся в довольно благоприятном положении для обзора Вселенной. Атмосфера Земли прозрачна в широких спектральных окнах, космос – тоже (что не само собой разумеется – в Галактике довольно много облаков пыли). Интересно попытаться представить картину мира тех, кто находится в худших условиях, у кого пределы видимости находятся перед самым носом. Смогут ли они исследовать свой мир и понять, как он устроен? Смогут ли узнать о существовании других миров? Ради мысленного эксперимента автор придумал пытливых героев, живущих в глубинах внеземного океана, да еще подо льдом, и при том постепенно постигающих окружающий мир. Для определенности в качестве прототипа такого мира был выбран спутник Юпитера Европа – популярное место для фантазий на тему внеземной жизни (внимательный читатель найдет в тексте привет Артуру Кларку, тоже писавшему о европианах).
Однако вместо того, чтобы остаться персонажами мысленного эксперимента типа пресловутых Алисы и Боба, падающих в черную дыру, европиане ожили – обзавелись чувствами, стремлениями, даже крепкой лексикой. Им стало тесно между главами про фазовые переходы в ранней Вселенной и про предысторию космологической инфляции. Поэтому я решил дать им больше объема – выпустить их на свободу настолько, насколько это в моих силах.
– Хватит! Пора валить из Верхушки к жморам дрынёвым! – выпалил в пространство Зуар Грынь. В ответ вспыхнула искорками стайка люминеток, да прокатилось глухое эхо, отраженное от скал. – Жаль, конечно, что родитель[1] будет огорчен, он столько сил приложил, чтобы пристроить меня в эту элитную дыру.
Собственно, Зуар Грынь и так был на грани исключения из Высшей школы философии. В настоящий момент он был отстранен от занятий за непочтение к наставнику. Недавно на семинаре зашла речь о крае мира. Наставник утверждал, что край – это место, где кончается твердь, – так сказано в Учении.
– А если поплыть от края вниз, можно будет подплыть под мир снизу? Или там будет стена, уходящая в бездну? – спросил Зуар Грынь.
– Об этом в Учении не сказано.
– Почему не сказано?! Ведь это самое важное! Что такое мир – диск, окруженный со всех сторон водой, или столб с плоской вершиной?
Концы четырех боковых рук наставника стали нервно сгибаться-разгибаться, но Зуар Грынь продолжал:
– А вообще, кто-нибудь видел этот край мира? Мы же со всех сторон окружены темными далями, которые еще никто не осмелился пересечь…
Доложили начальству школы. Зуар Грыню грозил вердикт «непочтение к Учению», за которым автоматически следовало немедленное исключение. Но Наставник сжалился и попросил перефомулировать вердикт на более мягкий, переведя непочтение на свой адрес. Исключение следовало лишь за двукратным «непочтением к наставнику».
Да и жмор с ними, он и впредь не будет почтительно молчать на семинарах по Учению, пускай исключают, зато как хорошо на воле! Зуар Грынь направлялся в долину теплых струй – любимое место, где можно отвести душу. Разгоняешься, врезаешься в струю, бьющую из недр, распластываешь все руки, она подхватывает тебя и, болтая туда-сюда, забрасывает ввысь. Потом уходишь вбок в нисходящий поток, и так – пока есть силы.
Зуар Грынь прибавил ходу, испуская отрывистые локационные посвисты. Как же прекрасен мир! Многоголосый, звучный, откликающийся переливчатым эхом. Пологие холмы, колышущиеся леса длинноленточника, отвесные утесы, горы, долины, вулканы и струи. И всё кишит жизнью! Скалы слева отзываются бархатистым тоном – они покрыты двустворками, надо будет подкрепиться на обратном пути. Впереди высвистываются три ленивых круглобрюха, медленно плывущих наперерез. Скоро он увидит их бледно-розовые светящиеся плавники. Дальше – шестигранные столбы, потом наконец долина теплых струй. Еще дальше начинается подъем – склон Индаргрука. Туда лучше не соваться даже тогда, когда вулкан спит – отвратительно воняет и щиплет глаза. Вулкан надо огибать по большой дуге, но этого не стоит делать – там дальше живут беглые. Говорят, им лучше не попадаться. А еще дальше? Хребет, а за ним, по легендам, живут сизоголовые дикари. А дальше – темные дали; темные потому, что для них нет лоций, потому что там без лоций можно заблудиться и не вернуться. Но ведь протянут лоции в пределы темных далей когда-нибудь! Там наверняка окажется то же самое – горы, равнины. Что дальше? Не этот же дурацкий обрыв, из-за которого он отстранен от занятий! Там те же равнины и горы и так без конца. Тысячи поколений недостаточно, чтобы изучить те края, и всегда найдется место еще дальше – равнины, вулканы, живность, дикари. Бесконечность, чудесная и загадочная – хватит на всех! Бесконечный мир, который был и будет вечно. Дух захватывает!
